в состоянии значительно изменить людей и непременно должно улучшить их и даже
создать между ними равенство. Путем повторения это уверение сделалось одним из
самых непоколебимых догматов демократии, и в настоящее время так же трудно
касаться его, как некогда было трудно касаться догматов церкви.
Но относительно этого пункта, как и относительно многих других, демократические
идеи оказались в полном разногласии с данными психологии и опыта. Многие
знаменитые философы, в том числе Герберт Спенсер, без труда доказали, что
образование не делает человека ни более нравственным, ни более счастливым и не
изменяет ни его инстинктов, ни его наследственных страстей, а иногда даже, если
только оно дурно направлено, причиняет более вреда, нежели пользы. Статистики
подтвердили этот взгляд, показав нам, что преступность увеличивается вместе с
обобщением образования или, по крайней мере, с обобщением известного рода
образования. В недавнем своем труде Адольф Гилльо указывает, что в настоящее
время на 1000 необразованных преступников приходится 3000 образованных, и в
промежуток 50 лет количество преступников возросло с 227 на 100000 жителей до
552 и, следовательно, увеличилась на 143%.
Без сомнения, никто не станет отрицать, что правильно направленное образование
может дать очень полезные практические результаты, если не в смысле повышения
нравственности, то, во всяком случае, в смысле развития профессиональных
способностей. К сожалению, латинские народы, особенно в течение последних 25
лет, основали свои образовательные системы на совершенно ложных принципах и,
несмотря на слова самых знаменитых людей, таких как Брюль, Фюстель де Куланж,
Тэн и др., они продолжают настаивать на своих печальных заблуждениях. Я указал
уже в одной из своих прежних работ( Психология воспитания (СПб. 1910). Эту же
идею Лебон развивает в книге Психология социализма . (Прим.ред.).), как наша
современная воспитательная система превращает во врагов общества тех, кто
получил это воспитание, и как она подготавливает последователей самых худших
видов социализма.
Главная опасность этой воспитательной системы, вполне справедливо именуемой
латинской системой, заключается в том, что она опирается на то основное
психологическое заблуждение, будто заучиванием наизусть учебников развивается
ум. Исходя из такого убеждения, заставляют учить как можно больше, и от
начальной школы до получения ученой степени молодой человек только и делает, что
заучивает книги, причем ни его способность к рассуждению, ни его инициатива
нисколько не упражняются. Все учение заключается для него в том, чтобы отвечать
наизусть и слушаться. Учить уроки, — пишет один из бывших министров народного
просвещения, Жюль Симон, — знать наизусть грамматику или конспект, хорошенько
повторять и подражать — вот забавная воспитательная система, где всякое усилие
является лишь актом веры в непогрешимость учителя и ведет лишь к тому, чтобы нас
умалить и сделать беспомощными .
Если бы такое воспитание было только бесполезно, то можно было бы ограничиться
сожалением о несчастных детях, которым предпочитают преподавать генеалогию
сыновей Клотария, или историю борьбы Невстрии и Австрозии, или зоологические
классификации, вместо того, чтобы обучить их в первоначальной школе чему-нибудь
полезному. Но такая система воспитания представляет собой гораздо более
серьезную опасность: она внушает тому, кто ее получил, отвращение к условиям
своего общественного положения, так что крестьянин уже не желает более
оставаться крестьянином, и самый последний из буржуа не видит для своего сына
другой карьеры, кроме той, которую представляют должности, оплачиваемые
государством. Вместо того, чтобы подготавливать людей для жизни, школа готовит
их только к занятию общественных должностей, где можно достигнуть успеха, не
проявляя ни малейшей инициативы и не действуя самостоятельно. Внизу лестницы
такая воспитательная система создает целые армии недовольных своей судьбой
пролетариев, готовых к возмущению, вверху — легкомысленную буржуазию,
скептическую и легковерную, питающую суеверное доверие к провиденциальной силе
государства, против которого, однако, она постоянно фрондирует, и всегда
обвиняет правительство в своих собственных ошибках, хотя в то же время сама
решительно неспособна предпринять что бы то ни было без вмешательства власти.
Государство, производящее всех этих дипломированных господ, может использовать
из них лишь очень небольшое