прибереги — власть ты над
человеком этим обрел. У мужика еще, ясно дело, семя, а у бабы — выделени
ее кровавые… А если кушаешь с человечком нужным — хлебушек, им кусанный,
но не доеденный прибери, или тот кус, которым поперхнулся он опрометчиво,
— уже в этом кусе смерть его содержится.
Из вещей особо годны сродненные с ним предметы — может быть, это именные
часы будут, или брошь фамильная, иль еще какие-то родословные украшения.
Попало тебе это в руки — и царем судьбы человека этого сделался.
Еще хороша фотокарточка или портрет художественный. Но самое средство
сильное — земля могильная, где родня его похоронена. Обращаться с ней
нужно осторожно, особенно если не ведаешь, для чего это надобно…
Все, Сергей Дмитрич, страшатся, когда покойничек снится, дурной приметой
это считается, смерти предвестником… И правда, и неправда в этом
сокрыта. Привиделся тебе мертвый во сне — благодать в этом, и худо с
человеком сделаться может, если он прихода этого страшится, от прихода
этого отбрехивается. Многие поминать покойного начинают, блины да кутью
готовить, да только не еда со стола вашего нужна ему, а духа вашего
почитание и уважение. Тогда он от смерти скорой оберечь сможет, хранителем
незримым стать, а по смерти вашей примет радушно.
Расскажу я тебе, Сергей Дмитрич, еще историю одну. Было дело это в июне
1941 года, а если точнее быть — то в ночь с 21 на 22 июня — один весьма
научный букашка человечий спустился во вскрытую гробницу Тимура,
завоевателя великого, кровожаждущего, и череп Тимуровский в руки берет…
А что через несколько часов случилось — ты и сам, Сергей Дмитрич, знаешь
без моего. Деда-то своего, почитай, потерял в Великую Отечественную, да?
Ты можешь сказать — мол, случайно все это вышло — да только говорю: не
случайно все это!
Следователь: — Складно кроешь, Андрей Николаевич…
Стоменов: — У кого жизнь складно идет, тот и говорит знаючи. Много я по
свету погулял, видел разного, слышал дельного и бездельного, но еще больше
знаю того, чем Никола с нами делился. Правда его была, много раз пришлось
убедиться в этом. Бродишь по уезду — народ дикий, смурной, суеверный,
верят во что ни попадя. У смоленских своими глазами видал, как кол
осиновый мужики в могилу колдуну своему помершему вбивали… Боялись
колдунов этих — страсть как боялись, да только там предрассудки одни, а
проку немного. Вологодский колдун, помираючи, совет дает: если в поле
умереть мне придется, то в избу не вносите, а коли в избе смерть придет —
выносите не ногами вперед, а головой, а у первой реки остановитесь,
навзничь в гробу переверните и пятки или жилы подколенные подрежьте. Скажи
мне, Сергей Дмитрич, чего ж это за колдун такой, что знать не знает, где
смерть принять придется, догадку строит, а?
Следователь: — А ты, никак, знаешь, Андрей Николаевич?
Стоменов: — А то как же! И смерть свою знаю, и время ее… Грош бы цена
слову моему, если над другим потешаюсь, а сам таков же. Нас, Сергей
Дмитрич, немного Магов Смертных на земле этой ходит, и каждый кончину свою
доподлинно ведает. Кто сто сорок лет проживет, кому не боле сорока
полагается, мне вот восемьдесят Николой заповедовано. Он известие имеет,
кому когда правильным умирать будет, и никто еще из кривошеевских и
никитовских не ослушался его. Не было такого! Не ослушались и те, кто на
смену покойничкам нашенским пришли…
Следователь: — А что, ослушаться можно?
Стоменов: — Да вроде бы и не понукает никто, только никому это на ум не
пришло. И говорю я это не потому, что мысли в нас такие бродют, а лишь
потому, что много с человеками судьбы обычной, непримечательной делов
иметь пришлось. А вы другие, вас постоянно сомнения одолевают, вопросы
разные, вроде: 'А что, если…' да 'Каков в этом смысл?' Моя душа
прозрачна, Сергей Дмитрич, прозрачнее родниковой воды будет. Вот тут ваш
дружок потешный голос свой надсаживал, что, дескать, кровью замутнена
водица моя, да только не пойму я, о чем это он… Живу я светло, потому
что знать не знаю, для чего я живу и почему вот говорю тебе все это. Так
уж у нас заведано — известно мне, что сподручник мой в Красноярских краях
исполняет, но не ведомо, для чего я здесь и какова польза от этого.
Следователь: — Значит, Никола ваш всеми вами управляет?
Стоменов: — Никола свое деет, он к царству мертвых ближе всего будет. А
нас Хранители направляют, совет дают, о спокойствии и безмятежности нашей
исправно пекутся. До знакомства с вами, мужи государственные, Андрюша —
висельник был ко мне других ближе, а теперь — Андрей,