***
На подлете к Княжеску я прижалась плотнее к макушкам деревьев, примеряясь, куда бы лучше приземлиться, чтобы не далеко было идти до избы. Чуть впереди в плотном зеленом ковре переплетающихся друг с другом крон деревьев обозначилась крупная брешь. Избрав для посадки эту прореху, я замедлила скорость и, оказавшись непосредственно над воздушным коридором, отделявшим меня от земли, начала плавный спуск, редко махая крыльями для баланса. Деревья не создавали никаких помех, вежливо расступаясь на пути явившегося с небес ящера. Коснувшись ногой твердой поверхности, я с изумлением обнаружила, что стою на мощеной серым плоским камнем площадке, которая, как оказалось, была вовсе не тренировочной, а взлетно-посадочной. Выложенная недалеко от избы драконихи, она веками служила своим оборотнеликим владельцам, идеально скрывая их от взоров местных жителей, готовых натравить мага на любое животное, превышающее размерами дойную корову. Ситуация с отсутствием птиц и зверей тоже прояснилась.
Я ощущала, как изменяется каждая клеточка в моем теле: втягивание когтей в пальцы, вхождение крыльев в лопатки, смена шкуры на кожу… Даже чувствовала, как чешуя отслоилась и, развеваясь на ветру, отлипла от тела, обретя вид хлопкового платья. Простояв несколько минут в спокойствии, чтобы убедиться, что вокруг чисто, мне захотелось еще кое-что опробовать. Силой мысли я вернула правой руке вид лапы. Не такой здоровенной, как у дракона, но вполне крупной, чтобы в случае внезапного нападения отбиться. Пламя, крылья, острое зрение также можно было использовать без полного обращения, что было несомненным плюсом наложенного на меня проклятия. В таком виде я больше напоминала ящероподобного человеческого мутанта. Мне пришла мысль, что теперь можно подрабатывать наемницей: изничтожать вурдалаков, спасать города от набегов нежити… Интересно, сколько за это платят? И хотя я не могла не думать о том, что где-то бродит маг, посвященный в мою тайну, и наверняка обдумывает, как со мной поступить, оставаться одной на опушке перестало быть страшно. Драконихой теперь была я.
Холодные крупные капли находили редкие лазейки в густом переплетении ветвей и больно ударялись о мое лицо и оголенные руки. Я шагала к избе, надеясь, что Яшка с пособниками уже закончили свои работы по выселению призрака преставившейся старухи. Солнце быстро садилось, тучи непроглядным синим полотном застелили небо на горизонте. Вдали полыхали зарницы. Я вернулась аккурат к закату, рассчитывая, что мужики побоятся задерживаться в доме ведьмы в ночное время. На опушке передо мной открылось впечатляющее зрелище. Не желая наслать на себя немилость драконихи, Яшка с приятелями, вместо того чтобы проломить кровлю избы или снять с нее несколько планок, чего по традиции было бы достаточно, чтобы душа нашла выход и покинула жилище, полностью разобрали крышу, которую дели невесть куда – рядом не валялось ни доски. Видимо, побоялись, что какой-нибудь ненормальный вернет ее на место. Более того, обильно обвесив избу по периметру крестами, они заколотили дверь и окна, страшась, что, не заметив отсутствующего верха, злопакостный ведьминский дух выскочит сквозь иные доступные отверстия и примется всячески вредить жителям Княжеска.
– Мда-а… – задумчиво протянула я.
– Это ты старуха-дракониха? – прервал мой ступор мужской голос. Я обернулась. Из-за дерева вышел тот самый тип, грубо нарушивший мою изысканную трапезу своими магическими издевками. «Ну все, пришел за мной», – внутренне содрогнулась я, но сохранила полное самообладание, выжидательно уставившись на него.
Он подошел ближе и протянул руку:
– Я Онис, странствующий маг третьего ранга, – молодой человек улыбнулся. Я хорошо знала, что чародеи делятся на пять уровней по мощи, опыту и глубине знаний, первый из которых был самым высоким. Третий находился посередине и говорил о том, что мой новый знакомый проявлял значительные успехи на магическом поприще. При другом раскладе я бы выказала ему знаки уважения, но поскольку участь моя пока была неясна, не протягивая руки, бросила:
– Майя.
Волшебник опустил ладонь, а я направилась в сторону сарая, где весь день простоял совсем позабытый мной Колокольчик. Перед тем как покинуть ведьмину избу, Наг великодушно выставил парнокопытным обитателям опушки овес и воду.
Оставленный снаружи чародей терпеливо ждал, пока я выйду. Внутри меня, наоборот, теплилась надежда, что если демонстрировать предельную суровость, он, все поняв, самоустранится.
– У тебя молока не найдется? – поинтересовался колдун, как только моя нарочито угрюмая физиономия показалась из сарая.
– Нет, – отрезала я.
Некстати заблеяла коза.
– У тебя же коза, – удивился страстно возжелавший парного молочка Онис.
– Она не моя.
– А чья? – не унимался парень, уже с явным спортивным интересом пытающийся заполучить заветную кружку вожделенной жидкости.
– Старухи-драконихи, – мрачно констатировала я, понимая, что отвязаться от него не удастся.
– Мне казалось, она передо мной. Так по крайней мере сказали в Соловках: живет на опушке, упырем и змием крылатым обращается, на людей добрых порчу насылает. Ты знаменита на все окрестные деревни. Осталось понять почему «старуха»… Это еще одна твоя ипостась? – улыбнулся маг.
– Нет, еще одна – убийца прилипших, как банный лист, колдунов… – вполголоса пробурчала я.
– Ну так что там с молоком? – немного помолчав, возобновил полюбившуюся тему Онис.
– Коза в твоем распоряжении… – я отвернулась и направилась к избе. Надо было проникнуть внутрь и, пока дождь не усилился, смастерить из подручных средств навес.
Волшебник неопределенно хмыкнул и исчез в сарае.
Слегка выпустив драконьи когти, я вскарабкалась на толщинку стены. Вся избушка была как на ладони. Коридор оказался завален какой-то рухлядью, поэтому, расставив руки по сторонам для баланса, я прошлась по бревенчатому контуру в направлении своей комнаты. Следуя мимо спальни драконихи, мой взгляд упал вниз, любопытствуя, что осталось после ее смерти. Кровать вынесли вместе с трупом и, вероятнее всего, сожгли. Собственно, явных изменений, кроме пресловутой пентаграммы на полу, я не обнаружила и, потеряв интерес, проследовала дальше. Нарастающий дождь щедро смочил бревна, сделав их скользкими. Ускорившись, я соскочила со стены на стол, а со стола на пол и очутилась в комнате. Обстановка внутри удручала – вода покрывала плотным слоем всю мебель, а постель отсырела, разбивая мечты об уютном отдыхе. Я отправилась на кухню, где в запечье у старухи хранились всякие потенциально пригодные в хозяйстве предметы. В моих планах было соорудить импровизированный потолок, выудив из закромов что-то типа куска льна, пропитанного жиром, для устройства походных палаток, или широкой плоской доски, которые часто использовались в сельских избах, чьи владельцы не могли позволить себе покупную ширму.
Момент, когда я вошла в кухню, сопровождался звуком вышибаемой входной двери. Завал, ее блокировавший, разметало вдоль стен. На пороге стоял Онис с шаровой молнией в одной руке и кувшином молока в другой.
– А кувшин где взял? – удивилась я находчивости колдуна.
– М-да, старуха-дракониха, гостеприимство – не самая ярко выраженная твоя черта… – он вошел внутрь и поставил полный сосуд на стол. – А картошечки пожаришь? – чародей уселся на стул и елейно улыбнулся.
– Я что тебе, мать-кормилица? Не видишь – крышу латаю?
Я гордо порылась в запечье и вытащила оттуда ржавый ночной горшок и вязанку прошлогоднего чеснока.
– А больше похоже, что собралась на бой с вампиром, у которого недержание, – посмеялся волшебник моей находке.
Усомнившись в успехе затеянного мероприятия, я засунула своеобразную добычу обратно и села за стол напротив Ониса:
– Ладно. С меня картошка – с тебя крыша, – я вытянула вперед руку для скрепления договора рукопожатием, он протянул свою.
– Идет.
Пока я занималась ужином, колдун расхаживал вдоль и поперек избы, налаживая тонкие энергетические струны, призванные играть роль горизонтальных несущих балок. Потом он встал по центру коридора и поднял вверх руки. С его пальцев голубоватыми потоками просочилось вверх магическое волокно, попадая на решетку струн и растекаясь по ней, словно жидкость по дну широкого подноса. Когда субстанция заполнила все ячейки, волшебный потолок вспыхнул холодным пламенем и стал прозрачным, защищая нас от дождя и давая возможность любоваться грозовым небом всю ночь.
Картошка была готова, мы уселись за стол и принялись уплетать ее за обе щеки, запивая молоком.
– Ты живешь здесь? – окинув кухню слегка озадаченным взглядом, спросил Онис.
– Временно. Через несколько дней я отправлюсь в Арбин с подругой. Хотим успеть к поединку трех кубков, – я старалась вести себя непринужденно. Вроде как колдун не собирался брать меня в плен в ближайшее время и был настроен весьма благожелательно. – Ты участвуешь? (Ежегодно чародеи, воины и следопыты со всех уголков страны съезжались на этот турнир, чтобы, приняв участие, повысить квалификацию и закрепить достижение документально перед лицом правителя и магического союза).
– Пока не решил. У меня есть дела в другом месте. Не знаю, на сколько придется там задержаться, – ответил маг и на минуту задумался. – Знаешь, ты поосторожнее с этим. Я про трансформацию. Простые смертные принимают тебя за свою, но чародеи… Некоторые из них способны видеть ауру и, поверь мне, у оборотня она не человеческая, а имеет вид ипостаси, доступной для перевоплощения. Если не носить специальный защитный амулет, тебя легко можно вычислить. Колдуны, темные и светлые, издавна охотились на диких драконов, пытаясь их приручить. Но сочетание огромной силы и непокорного животного ума делало процесс подчинения невозможным и неизменно заканчивалось трагедией для самых отважных экспериментаторов. Оттого человек, становящийся ящером по собственной воле, всегда был желанным союзником магов, поскольку среди диких сородичей с менее развитым умом он становился вожаком, манипулируя ими в своих целях. Но в конечном итоге всех интересует только выгодная сторона такой дружбы. Имея в своем распоряжении дракона или целую стаю, можно завоевать не одну страну… – Онис вздохнул. – Владыки мира всегда относились с пристрастием к оборотням. Только вот держали их в заключении в башнях, чтобы поколениями иметь возможность пользоваться наводящим ужас на любого противника зверем.
– А ты? Пытаешься со мной подружиться? – с вызовом посмотрела я на мага, прищурившись.
– Я? Мне-то это зачем? У меня и без вашей братии проблем не оберешься. Прознав о старушке с плохой репутацией в Соловках, я вообще думал, что это просто невзлюбленная местными затворница-чародейка, которая приютит меня на денек-другой по-свойски, раз уж оба на магическом учете числимся. Да только оказалось, что нынче ведьмы от оборотней не сильно отличаются. Кстати, как это получилось? Твоя мать предпочитает специфические любовные похождения или в наследство от предков проклятье досталось?
– А это совсем не твое дело. И между прочим, я не местная и не ведьма, но это тебя тоже не касается, так что если не хочешь превратиться в горстку пепла, заканчивай с расспросами.
Онис присвистнул, встал из-за стола и, прикрыв рот рукой, зевнул:
– Спасибо за ужин! Очень вкусная картошка… Не знал, что ящерицы так хорошо готовят, – съязвил он, выбегая из кухни в попытке опередить летящую ему вслед вилку.
Когда я привела в порядок кухню и умылась, войдя в комнату, обнаружила, что на моей кровати, вальяжно раскинув во все стороны расслабленно свисающие из-под покрывала конечности, спит Онис. Он немного подрагивал и попеременно с храпом сопел. Прихватив со спинки стула ночную сорочку, выданную в пользование еще при жизни драконихой, я плотнее закрыла дверь, сразу напротив которой находилась бывшая спальня Крэда и Нага.
Подсушив жаром пламени постельное белье, я устроилась в одной из кроватей. Мне безумно хотелось как следует отдохнуть после насыщенного дня и пребывания в драконьем теле. Переодевшись, я укуталась в еще теплое покрывало и подняла глаза на ночное небо.
Местами темные тучи давали разрыв, и в эти обширные бреши с интересом заглядывали яркие звезды, часто усыпавшие синий небосклон. Мелко моросил присмиревший дождик, попадая на невидимую крышу, и отскакивал от нее, как от прозрачного стекла. Где-то вдали горным камнепадом тихо перекатывался гром. Ветер, порывисто колышущий ветви деревьев, монотонно гудел в щелях избы и убаюкивал своими рассказами о неведомых краях и далях. Я сладко зевнула и, накинув на голову покрывало, предалась долгожданному сну.