отпугивали птиц шантак. По зову упырьих вожаков из всех
высокогорных лазов вырвались вереницы рогатых черных летунов, с которыми
упыри и ночные призраки вступили в беседу посредством непотребной
жестикуляции. Скоро выяснилось, что наиболее удобный маршрут пролегает над
холодной пустыней к северу от Инкуано-ка, ибо северные подступы к Ленгу таят
множество незаметных ловушек, которые даже ночным призракам не по нраву, а
именно злые силы, таящиеся в белых полусферических зданиях на странных
пригорках, которые народная молва связывает с Иными богами и их ползучим
хаосом Ньярлатотепом.
О Кадате громокрылые обитатели горных пиков почти ничего не знали,
кроме того, что дальше к северу есть некая могучая чудотворная сила, которую
зорко стерегут шантаки и вырезанные в горе часовые. Они упомянули и о том,
что в тех нехоженых местах наблюдается диковинное искривление
пространственных измерений, и вспомнили слухи о том крае, где стоит вечная
ночь, но более конкретных сведений они передать не могли. Так что Картер и
его спутники поблагодарили их и, миновав высочайшую гранитную вершину в небе
Инкуанока, опустились ниже кромки фосфоресцирующих ночных туч и разглядели
вдали жутких сидящих горгулий, которые некогда были горным хребтом, пока
чья-то титаническая рука не вырезала в его девственных скалах ужасные
изваяния.
Гранитные часовые, чьи ноги впечатались в песок пустыни, а митры
пронзали сияющие облака, восседали пугающим полукругом, зловещие, похожие на
двуглавых волков, с мордами, искаженными яростью, и с подъятыми правыми
руками, они мрачно и злобно взирали на окоем человеческого мира, служа
преградой ужаса на границе холодного северного мира, чуждого человеку С их
чудовищных колен взмывали ввысь слоноподобные птицы шантак, но все они с
безумными воплями улетели прочь, едва завидев в туманном небе передовые
линии ночных призраков. Крылатая армада полетела к северу над каменными
горгульями, потом над безбрежными просторами хмурой пустыни с безжизненным и
голым пейзажем. Облака становились все мрачнее и мрачнее, и наконец Картер
заметил, что вокруг сгустился мрак, но крылатые носильщики не сбились с
курса, ибо были привычны к черным подземельям и умели видеть не глазами, а
всей влажной поверхностью склизкого туловища. Они летели в кромешной тьме,
рассекая потоки странных запахов и вихри странных звуков, и покрывали
настолько громадные расстояния, что Картер перестал понимать, находятся ли
они все еще в пределах земного мира снов.
Потом облака вдруг поредели и высоко в небе призрачным светом замерцали
звезды. Внизу все было черным-черно, но небесные бледные маяки казались
исполненными тайного смысла и направляющей силы, которую они никогда прежде
не выказывали. Не то что бы очертания созвездий изменились, нет, но их
знакомые формы теперь обнаружили глубокую значимость, не явную ранее. Все
словно сфокусировалось в сторону севера, и все линии и точки мерцающего неба
стали частью гигантского узора, чье предназначение заключалось в том, чтобы
привлечь вначале взор, а затем и самого наблюдателя к некоей тайне и ужасной
цели по ту сторону замороженной пустыни, которая бесконечно раскинулась
впереди. Картер взглянул на восток, где огромный хребет горной преграды
тянулся вдоль пределов Инкуанока, и увидел на фоне звезд иззубренный силуэт
неизбывных гор. Их абрис был теперь более хаотичным, с зияющими провалами и
фантастическим нагромождением пиков, и Картер внимательно рассмотрел
мучительно знакомые изгибы и откосы причудливого силуэта, который, похоже,
заодно со звездами увлекал путешественников некой неодолимой силой
притяжения к северному окоему неба.
Они летели со страшной скоростью, и наблюдателю приходилось сильно
напрягать зрение, чтобы рассмотреть внизу пейзажи, как вдруг он различил над
изломанной линией высочайших пиков движущийся на фоне звезд темный предмет,
чей маршрут в точности повторял путь их странной летучей армии. Упыри также
заметили его, и Картер услыхал, как со всех сторон раздалось их тихое
лопотанье, и на мгновение ему почудилось, будто это темное пятно —
исполинская птица шантак, размером куда больше средней особи. Однако вскоре
он понял, что его предположение неверно, ибо очертания пятна, летящего над
горами, вовсе не походили на лошадиноголовую птицу.