Глава 17: Нестандартные Способности
Весна принесла в горы свежесть и новые испытания. Ла-Мэй провела уже больше года в секте Чистого Потока, и, хотя она по-прежнему не соответствовала традиционным представлениям о культиваторе, ее уникальный путь медленно, но верно давал ростки.
Ее внутренняя Ци, рожденная из резонанса с Ци Жизни окружающей природы, была слабой по сравнению с той, что циркулировала в Даньтянях других учеников уровня *Ученик Ци*. Она не могла использовать ее для усиления ударов так, чтобы пробить крепкую защиту, или формировать даже самые простые заклинания. Медитация в зале по-прежнему была скучной и малоэффективной.
Но когда она была на природе – у ручья, в лесу, на залитом солнцем холме – ее связь с миром становилась почти осязаемой. Она чувствовала, как энергия земли питает деревья, как вода несет в себе силу течения, как ветер переносит жизненную Ци. Камень Предков на ее шее пульсировал в такт этим ритмам, а ее собственный Даньтянь отвечал слабым, но устойчивым теплом.
Старейшина Хуэй сосредоточил ее обучение на развитии этой связи. Он учил ее чувствовать *состояние* природы – различать боль увядающего растения, страх загнанного зверя, спокойствие древнего камня. Он предполагал, что Ци Жизни не только дает силу, но и несет в себе информацию, мудрость мира
Однажды утром в секте поднялась суматоха. В дальнем углу территории, где располагался небольшой питомник для редких лекарственных растений и нескольких низкоуровневых духовных зверей, возникла проблема. Несколько ценных трав внезапно начали чернеть и увядать с пугающей скоростью, а маленький Духовный Кролик, обычно ручной и спокойный, метался по клетке, его шерсть вздыбилась, а глаза горели неестественной краснотой, словно он был охвачен безумием.
Наставники и старшие ученики пытались помочь. Целители секты пытались использовать свои техники Водной Ци для очищения и исцеления, но растения реагировали вяло, а кролик становился только агрессивнее. Кто-то предположил, что это болезнь, кто-то – что вредитель или проклятие.
Мин Хуа, уже достигшая начальной стадии *Сбор Ци*, пыталась использовать свою Лесную Ци, которая должна была способствовать росту и исцелению растений. Но когда она направила свою энергию на увядающую траву, чернота распространилась еще быстрее.
«Что за мерзость!» – воскликнула она, отдергивая руку. – «Моя Лесная Ци только ускоряет ее гибель!»
Наставник Чэнь, наблюдавший за происходящим, покачал головой. «Я никогда не видел ничего подобного. Эта скверна… она сопротивляется обычным методам исцеления.»
В этот момент Ла-Мэй, которая стояла в стороне, наблюдая за происходящим, почувствовала знакомое, неприятное ощущение. То же самое чувствовала она в степях, когда земля трескалась, а животные болели. То же чувствовала в горах, проходя мимо пораженных мест. Это была *та самая* скверна.
Камень Предков на ее шее слабо завибрировал, став холоднее обычного. Он тоже чувствовал ее.
Не раздумывая, Ла-Мэй шагнула вперед. «Я думаю, я знаю, что это,» – тихо сказала она.
Все взгляды обратились к ней. Наставник Чэнь нахмурился. Мин Хуа фыркнула. «Ты? Что ты можешь знать, дикарка? Ты даже Ци толком почувствовать не можешь!»
Старейшина Хуэй, который тоже пришел посмотреть на проблему, подошел ближе. В его глазах читалось предвкушение. «Пусть попробует, Мин Хуа. Возможно, ее ‘знание’ иного рода.»
Ла-Мэй подошла к клетке с кроликом. Животное металось, билось о прутья, из его пасти капала темная слюна. От него исходила аура боли и искажения. Ученики и наставники держались подальше, опасаясь заражения.
Ла-Мэй медленно протянула руку к клетке. Она не пыталась использовать Ци в привычном понимании. Вместо этого она закрыла глаза и сосредоточилась на *чувстве* кролика. На его боли, на его страхе, на искажении его жизненной силы. Она почувствовала ту же темную, отталкивающую энергию, что видела в степях, разъедающую его изнутри.
Затем она сосредоточилась на *своей* связи с Ци Жизни. Не на сборе ее в Даньтяне, а на резонансе с жизненной силой *вокруг* себя – в деревьях, в земле, в воздухе. Она почувствовала, как Камень Предков на ее шее начинает тепло пульсировать, усиливая эту связь. Она представила, как эта чистая, живая энергия проникает в нее, наполняет ее Даньтянь не как накопленная сила, а как *поток*. И затем, интуитивно, она направила этот поток – не *из* себя, а *через* себя, как проводник – к страдающему кролику.
Ее рука, протянутая к клетке, начала слабо светиться. Это было не яркое, стандартное свечение Ци, а мягкое, зеленовато-золотистое сияние, теплое и живое. Оно отличалось от любого элементарного свечения, которое видели культиваторы.
Когда это сияние коснулось кролика, тот дернулся. Его метания не прекратились сразу, но стали менее хаотичными. Ла-Мэй сосредоточилась, усиливая поток. Она чувствовала сопротивление темной скверны, словно та пыталась оттолкнуть эту живую энергию. Но Ци Жизни была настойчивой, мягкой, но проникающей.
Постепенно, очень медленно, красное свечение в глазах кролика начало меркнуть. Его дыхание стало спокойнее. Зеленоватое сияние окутывало его. Через несколько минут кролик обмяк и лег на дно клетки, тяжело дыша, но уже без признаков безумия. Чернота на его шерсти начала тускнеть.
Ученики и наставники смотрели с изумлением. Они видели, как их стандартные методы провалились, а это… это странное, невиданное сияние добилось результата.
Затем Ла-Мэй повернулась к увядающим растениям. Она прикоснулась к одному из них. Снова сосредоточилась, чувствуя боль растения, его угасающую жизнь, и ту же черную скверну, словно сосущую из него силы. Она направила поток Ци Жизни через свою руку в растение.
Зеленоватое сияние перешло на стебель и листья. Чернота на них, казалось, замерла, а затем начала медленно отступать. Листья, хоть и оставались поникшими, приобрели более здоровый оттенок. Процесс был медленным, требовал концентрации и истощал Ла-Мэй.
Мин Хуа смотрела на это с неприкрытой злостью и неверием. «Это невозможно! Она не может использовать Ци! Это какой-то трюк!»
«Это не трюк, Мин Хуа,» – спокойно сказал Старейшина Хуэй. Он подошел ближе, его взгляд был прикован к Ла-Мэй. – «Это… иная форма взаимодействия с энергией мира. Ци Жизни. То, о чем я говорил.» Он посмотрел на Наставника Чэня. – «Обычная Ци, основанная на элементах, может быть неэффективна против этой скверны, потому что эта скверна сама является искажением жизни, анти-Ци Жизни. Но прямое обращение к жизненной силе мира… возможно, только это может противостоять ей.»
Ла-Мэй отдернула руку от растения, чувствуя сильную усталость. Поток Ци Жизни прекратился, но растение выглядело немного лучше. Кролик в клетке спокойно спал.
Она не «вылечила» их полностью. Скверна, вероятно, еще оставалась. Но она остановила ее распространение и ослабила ее воздействие. Она сделала то, что не смогли сделать опытные культиваторы с их стандартными техниками.
«Я чувствовала эту же скверну в степях,» – сказала Ла-Мэй, тяжело дыша. – «Она пожирает жизнь. Она как ржавчина на Ци Жизни.»
Старейшина Хуэй кивнул, его лицо стало серьезным. «Ты оказалась права, дитя. Это не просто болезнь. Это что-то… чуждое. И, похоже, твоя уникальная связь с Ци Жизни – это единственное, что может напрямую противостоять ей на этом уровне.»
В этот день Ла-Мэй показала секте не просто «дикарку без таланта». Она показала ученицу с *нестандартными способностями*. Способностями, которые были непонятны, но, как оказалось, могли быть невероятно полезны. Ее путь к совершенству лежал не через стандартные техники, а через развитие этой уникальной связи, этого дара степей. И этот дар, возможно, был ключом к борьбе с тьмой, что ползла по ее родному миру.
Насмешки не прекратились полностью, но теперь в них слышались нотки неуверенности. Уважение еще не пришло, но появился интерес и… опасение. Мин Хуа смотрела на нее с еще большей ненавистью, понимая, что уникальность Ла-Мэй может стать ее самым большим преимуществом. А Цзянь Ли смотрел с гордостью и облегчением.
Ла-Мэй, несмотря на усталость, чувствовала прилив сил. Она не была сломлена чужим миром. Она начала находить в нем свое место, используя силу, которая всегда была в ней, силу, которую она принесла с собой из бескрайних, диких степей.