Перед нами – феномен номинальной, или культурной, религиозности. Это вера «на всякий случай», психологически комфортная и социально одобряемая форма идентичности, которая не требует от человека ровным счётом ничего: ни изменения образа жизни, ни интеллектуальных усилий, ни, тем более, реальной веры. Это и есть главный триумф и основная стратегия гомотеизма в его тихой войне. Он не стал разрушать храмы – он добился того, что в них перестали ходить. Он не запрещал людям называть себя верующими – он просто выхолостил из этого слова всё его первоначальное содержание. Он позволил людям сохранить привычные ярлыки, но наполнил их совершенно иным, гуманистическим и материалистическим смыслом.
Итак, мы установили, что за внушительными цифрами «верующих» в современном обществе скрывается преимущественно номинальная, культурная религиозность. Но чтобы доказать, что гомотеизм действительно вытеснил традиционную веру из экзистенциального ядра личности, нам нужно провести ещё более глубокий анализ. Необходимо взять ключевые, смыслообразующие догматы старых религий и проверить, насколько твёрдо их придерживаются те, кто продолжает называть себя верующими. Это своего рода стресс-тест, позволяющий отличить прочный фундамент убеждений от декоративной фасадной панели. И первый, самый важный догмат для такого теста – это вера в жизнь после смерти.
Практически любая развитая религия построена вокруг этого стержня. Именно обещание посмертного существования – будь то вечная жизнь в раю, освобождение из колеса сансары или слияние с Абсолютом – придаёт смысл земным страданиям, этическим нормам и ритуальным практикам. Что же показывают современные исследования, когда задают людям прямой вопрос об их вере в загробный мир?