Именно в этот момент, в конце XIX века, стало окончательно ясно: союз антропоцентризма и гуманизма, получивших свое «священное писание», и науки, получившей статус творца чудес, официально сделал заявку на то, чтобы стать новой, доминирующей религией просвещенного мира. Это не было объявлено с церковных кафедр. Это был тихий переворот, происходивший в университетских аудиториях, редакциях журналов и лабораториях. Новая вера начала переписывать учебники, определять, что является знанием, а что – предрассудком, что – реальностью, а что – мифом. Она не сражалась со старыми богами в открытом бою. Она просто методично выносила их из всех сфер, где принимаются важные решения, оставляя им лишь небольшое, строго очерченное гетто культурной традиции. И, глядя из нашего времени на мир, который этот союз построил, можно с уверенностью сказать: у них получилось. Заявка была не просто подана – она была удовлетворена.
Новая религия
Этот плодотворный союз породил нечто большее, чем просто «научный гуманизм». Он породил полноценную новую религию. Называть её по-прежнему гуманизмом было бы неточно. В русском языке слово «гуманизм» несёт в себе мягкий, почти сентиментальный оттенок, вызывая ассоциации с гуманностью, состраданием и добротой. Новая же вера была куда более амбициозной и жёсткой в своих претензиях. Она не просто ставила человека в центр – она возводила его на пьедестал, ранее занимаемый исключительно Богом.
Также было бы неверно называть это антропоцентризмом, потому что сам по себе антропоцентризм не отрицает Бога – он либо безразличен к его присутствию, либо даже опирается на него, как в христианстве, где человек видится как венец божественного творения, наделённый властью над миром. Для антропоцентризма самое главное – что человек является центром мироздания и мерой всех вещей, а всё остальное (природа, животные, ресурсы) оценивается исключительно через призму человеческих нужд и ценностей, без обязательного исключения высших сил.