Активизм и религия не только соперничают как мировоззрения, но и тянут к двум противоположным общественным идеалам, даже если эти идеалы не сознаются ясно самими участниками борьбы. Условно говоря, их можно назвать «обществом внешних свобод и успехов» и «обществом невидимых ценностей». Активизм уже много столетий обвиняет христианство в служении сильным мира сего, в презрении к «массам». Как бы карикатурен ни был христианский общественный идеал в этом изображении, оно не до конца лживо. Если очистить эти обвинения от словесной шелухи, мы увидим, что они относительно верны. А именно: с точки зрения христианского идеала, личность ценнее «массы»; личность, верно направляющая свои силы и способности, ценнее той, которая расточает или закапывает свои дары; государственная власть – не просто приспособление вроде водопровода или канализации, но учреждение, имеющее культурные и нравственные задачи: защиту слабых от произвола сильных; защиту высших степеней порядка от скатывания к низшим; охрану личности от посягательств на ее высшие свободы.
Об этих «высших свободах» скажу особо. В наши дни чересчур общо, почти свально понимаемых свобод это выражение должно быть странно; хотя русскому языку оно известно давно, еще со слов Пушкина: «иная, лучшая потребна мне свобода». К таким «лучшим свободам» я бы отнес свободу совершенствования; усложнения суждений; труда в областях, в которых судьей не может быть большинство… В общем, те свободы, которые в наше время называются «свободами для» и противопоставляются пустой, бессодержательной (но покровительствуемой либеральным учением) «свободе от».
В основе рассматриваемых нами общественных идеалов – именно разные понимания свободы. Речь идет вовсе не о противостоянии «Разума и Свободы» с одной стороны и «Невежества и Рабства» с другой, как понимают вопрос наивные умы (достаточно только вспомнить наших Стругацких, а впрочем – и всех поборников «прогресса»)…