Бесспорно, критическое мышление не признаёт Буки и стремится ограничить себя областью объясненного опыта, но в этом и сила его, и слабость. Всё невыводимое из наличного запаса представлений; все представления, которые не удается вывести из других, накопленных прежде – всё это объявляется несуществующим. В некоторых областях, на некоторое время это приводит к большим успехам, а затем – к застою, к мертвому догматизму, п. ч. никакие новые идеи против тарана «критической мысли» устоять не могут. Не случайно, заметим, наука в ее не очень долгой истории развивалась путем последовательных катастроф, разрушений; новые мысли никогда не входили в нее постепенно, но врывались, подобно завоевателям.
Это означает, что целью пресловутого «критического мышления» всегда было разрушение широкого мировоззрения, признающего в мироздании Тайну, и замена его мировоззрением узким, специальным, но чрезвычайно устойчивым ко всякой критике. «Критический разум» делал то же, что камень, катящийся с горы, т. е. стремился к такому положению, которое можно занимать как можно дольше при наименьших затратах сил, и последним его словом является предельный догматизм, далеко превосходящий догматизм христианской Церкви.
Так что же нам делать? Отказаться от разума? Умерить его критическую, разрушительную силу? Спрятаться в ограде Церкви, из который ушли наши неразумные прадеды?
Нет, но вернуться от призрака «критического разума» к целому человеку, к живой и сильной душе, рассуждающая сила которой сгущена в уме (от которого никогда, ни при каких условиях не следует отказываться), и снова учиться мыслить – после того, как мы слишком долго упражнялись в поиске фактов и построении из этих фактов «научного мировоззрения».
XXIX. Активизм и религия