– Добро ночи – поприветствовал меня наставник. – С чем на этот раз пожаловали?
– Здравствуйте. Вы ведь и так знаете с чем. Почему каждый раз спрашиваете? – меня постоянно раздражал этот вопрос. Я сразу вспоминал, как в школе рассказывал стихотворение, выученное наизусть, учительнице литературы. Она и слушает, и в тоже время думает о чем то своем. Она знает этот стих, и из моих уст он не несет для нее никакой информационной нагрузки. Ей важно лишь, правильно я рассказываю его или нет. Вот и он так же, словно, каждый раз проверяет меня, правильно ли я формулирую мысль.
– Профессиональная привычка, выработанная годами, – спокойно ответил он. – Бывают случаи, когда я думаю про одну ситуацию, а помощник рассказывает совсем про другую. Вот у вас сегодня было четыре сеанса. Я, конечно, уже представляю ваши вкусы, и понимаю, чья судьба вам показалась наиболее привлекательной, и все же уточнение никогда не помешает.
– Простите, – уже неуверенно продолжил я – мальчик тринадцати лет. Можно ли для него что-нибудь подобрать?
– Ничего такого, как вы любите, нет, и все же я подобрал для него три варианта с наименьшими изменениями в его быту, которые помогут продлить его жизнь, – сказал он и протянул мне три папки.
Я открыл первую и начал бегло читать:
– … переехать в другой район города… сменить школу… через два года попасть под машину… Что? Вы это серьезно? – возмутился я.
– Вы же даже не дочитали и не имеете представления о том как это важно, а уже делаете поспешные выводы. – укоризненно произнес он.
– Менять человеку судьбу, чтоб он через два года был сбит машиной. Разве это гуманно? – не унимался я.
– Между прочим, это очень важный момент. Раз вам лень дочитать – расскажу сам. За рулем машины будет сидеть майор полиции, которого после этого происшествия отстранят от службы. Если же его не отстранят, то его ждет головокружительная карьера, под конец которой своими жесткими решениями он поставит мир на грань третей мировой войны.
– И куда же делся предыдущий исполнитель этой роли? Боюсь предположить, сбежал? – съязвил я.
– Вам смешно? Нет, разумеется, он не сбежал. Вы ведь уже знаете, что мы не одни. Его судьбу переписали.