– Там где ты живешь, многие называют меня Сатана, Дьявол, Люцифер, считают, что я создатель ада. Но я никакого отношения к аду не имею. Я бы даже сказал, что ад – это исключительно земное понятие. Я лишь создаю для душ испытания, проходя которые, они набираются зрелости.
– Я понял, вы работаете от лица разрушения, – сказал я, осознав, что попал действительно туда, куда собирался попасть.
– Я работаю от того, что показывает результат. Ты напоминаешь мне своего, как вы его называете, наставника, он тоже был полон амбиций, полон идей, я поверил ему, дал ему шанс воплотить его идеи в жизнь. И что в итоге? У меня прибавилось работы в восемь раз, возможно, в ближайшем будущем прибавится еще. Я начинаю скучать по тем временам, когда на Земле жило меньше миллиарда человек.
– То есть это вы сделали его наставником? – удивленно спросил я, перебив его рассуждения.
– Да, он помогал мне когда-то так же, как помогаешь ты ему сейчас.
– Но я не понимаю, в чем тогда между вами разница? – оживленно задавал я вопросы, совершенно позабыв о том, зачем пришел.
– Объясню тебе на очень примитивном примере. И я, и он воспринимаем себя как родители душ, как учителя. Но обучать можно по-разному, как и растить своих детей. Вот как, например, объяснить ребенку, что огонь нельзя трогать?
– Дать ему потрогать огонь, но под собственным контролем, чтоб он и обжегся, и в то же время не сгорел, – поразмыслив, ответил я.
– Вот и я так же считаю, вот только, когда у тебя миллионы детей, за всеми не уследишь, и многие сгорают. И вот в самый разгар моих сомнений в том, что, вероятно, есть более гуманный способ воспитания, появился твой наставник, убеждающий меня в том, что люди могут понять, что огонь обжигает, не прикасаясь к нему, надо лишь придумать способ, передачи информации от поколения к поколению. Вот так мы и придумали письменность. А потом придумали, как разделять души на несколько частей, чтоб они получали сразу несколько жизненных опытов.
– И все же вы постоянно ему мешаете. Для чего? – вновь проявил я свой интерес.