мы начинаем
строить планы? И когда она заканчивается? Если
история изменила нас, оканчивается ли она,
когда мы перестаем говорить о ней? И какая ее
часть является важной? Все те решения, что мы
приняли и пути, по которым мы шли:? История
— это как точка, где сходятся четыре дороги.
Посмотрим правде в глаза — ни начала, ни конца
не существует:
Если вам когда-либо понадобится
отцепиться от кого-нибудь, выдайте им тираду,
похожую на эту, и их сдует, как сухие листья
летним ветром. Я смотрел на них обоих, пытаясь
сдержать улыбку, которая накапливалась во мне
от предвкушения, как я буду наблюдать за тем,
как их сдует ветром.
— Я полностью согласен, — сказал Денни.
Нина кивала головой в знак согласия.
— Это как правда. В смысле, что такое
правда? Иногда правда может быть еще большей
загадкой, — ответила Нина. Ветер явно не подул.
— Что ты имеешь в виду, Нина? — спросил
я, удивляясь, что из этого еще может получиться
какой-то разговор.
— Например, — сказала она. — Десять
человек видели, как произошла авария, и
существуют десять версий того, что случилось, и
единственное, что мы знаем наверняка, так это
то, что разбилось несколько машин. И затем
возникает вопрос, когда это в действительности
произошло? Все началось тот момент, когда одна
из машин потеряла управление или когда
водители сели в машины? Говорят, наши мысли
создают нашу реальность, и если так, то тогда,
где настоящее начало этой аварии?
Я и Денни утвердительно покачали
головами. Мы на некоторое время замолчали,
раздумывая. Денни заговорил и нарушил тишину.
— Возьмем, например, вон те обои. Мы их
видим, но является ли это правдой? Мы видим
цвета и полоски, вот чего мы не видим, — он
встал и выпрямился, — так это людей, которые
работали на фабриках, производя эти обои. Их
страхи, их мечты, не видим мы и деревья, из
которых была сделана эта бумага, ни тех людей
которые построили эти стены, надеясь, что они
будут в состоянии накормить свои семьи, ни
работодателя, который надеялся заработать
достаточно денег, чтобы заплатить за все это.
Мы видим только цвета и полосы. Но по-
настоящему это не является правдой.
Я и Нина кивнули головами.
Мы помолчали, и я сделал еще один глоток
виски. Не знаю почему, но мне вспомнился сон,
который мне не снился с того времени, как я был
маленьким мальчиком. Я думал об этом, когда
Нина прервала мои мысли.
— Опять нахмурился, — сказала она,
подталкивая меня слегка локтем. Должно быть, я
почувствовал себя в безопасности, так как мои
губы начали говорить сами без моего
разрешения.
— Я только что думал о сне, который я
видел, когда был маленьким. Я думал, что мир
может быть, как один большой сад, понимаете,
города построены в садах и вокруг них, все
счастливы, играют, сажают фруктовые деревья,
цветы, кусты с ягодами и собирают фрукты.
Играют с дикими животными, олени, зайцы и
лисы бегают вокруг, и не боятся людей, а тянутся
к ним. Люди не боятся людей. Все заботятся
друг о друге. А не бьют друг друга.
Я покачал головой и махнул рукой, сказал: —
— Просто глупый сон, можно подумать, что такое
может когда-либо случиться. Мы слишком
увлечены тем, чтобы все взорвать и заработать
больше денег, чем наши соседи:
— Как знать! — сказал Денни, нагибаясь под
стойку и вытаскивая оттуда странную зеленую
бутылку. Посмотрев на бутылку, я увидел, что
она заткнута пробкой, но на ней нет наклейки.
— Я берег это для особого случая, — сказал
Денни со странным блеском в глазах.
Посмотрев на маленькую зеленую бутылку,
я спросил: — Откуда она у тебя, с пиратского
корабля, что ли?
Денни поставил три стакана в ряд и,
улыбаясь, сказал:
— Нет, не совсем.
— Похоже, она очень старая, — сказал я,
пока Денни пытался вытащить пробку.
— Так и есть, — ответила Нина. — Очень
старая!
— И что это? — спросил я.
Нина и Денни на какое-то мгновение
взглянули друг на друга, и затем Денни начал
наливать.
Я пожал плечами и сказал: -Ладно, а что за
особый случай?
Не знаю, от виски или от компании, но я
чувствовал себя свободно и в безопасности, хотя
они не отвечали на мои вопросы. Бутылки
хватило только, чтобы наполнить 3 стакана до
половины. Денни поставил пустую бутылку
назад под стойку и раздал стаканы. Каждый из
нас держал один стакан в руках. Не знаю, что это
было, но жидкость была густая, темно-кровавого
цвета. Я поднес ее к носу. Пахло сладким, но без
признаков алкоголя.
—