— Спокойно, — ласково сказал Роман. — Ничего страшного. Нам
просто немножко не повезло. Ты заметил, какой это Янус?
— Ну? — сказал Корнеев безнадежно. — Это же А-Янус.
Корнеев поднял голову.
— И какая разница?
— Огромная, — сказал Роман и подмигнул. — Потому что У-Янус
улетел в Москву. И в частности — по поводу этого дивана. Понял,
расхититель музейных ценностей?
— Слушай, ты меня спасаешь, — сказал Корнеев, и я впервые увидел,
как он улыбается.
— Дело в том, Саша, — сказал Роман, обращаясь ко мне, — что у
нас идеальный директор. Он один в двух лицах. Есть А-Янус Полуэктович и
У-Янус Полуэктович. У-Янус — это крупный ученый международного класса.
Что же касается а-Януса, то это довольно обыкновенный администратор.
— Близнецы? — осторожно спросил я.
— Да нет, это один и тот же человек. Только он один в двух лицах.
— Ясно, — сказал я и стал надевать ботинки.
— Ничего, Саша, скоро все узнаешь, — сказал Роман ободряюще.
Я поднял голову.
— То есть?
— Нам нужен программист, — проникновенно сказал Роман.
— Мне очень нужен программист, — сказал Корнеев, оживляясь.
— Всем нужен программист, — сказал я, возвращаясь к ботинкам. —
И прошу без гипноза и всяких там заколдованных мест.
— Он уже догадывается, — сказал Роман.
Корнеев хотел что-то сказать, но за окном грянули крики.
— Это не наш пятак! — кричал Модест.
— А чей же это пятак?
— Я не знаю, чей это пятак! Это не мое дело! Это ваше дело —
ловить фальшивомонетчиков, товарищ сержант!..
— Пятак изъят у некоего гражданина Привалова, каковой проживает
здесь у вас, в изнакурноже!..
— Ах, у Привалова? Я сразу подумал, что он ворюга!
Укоризненный голос А-Януса произнес:
— Ну-ну, Модест Матвеевич!..
— Нет, извините, Янус Полуэктович! Этого нельзя так оставить!
Товарищ сержант, пройдемте!.. Он в доме… Янус Полуэктович, встаньте у
окна, чтобы он не выскочил! Я докажу! Я не позволю бросать тень на
товарища Горыныч!..
У меня нехорошо похолодело внутри. Но Роман уже оценил положение.
Он схватил с вешалки засаленный картуз и нахлобучил мне на уши.
Я исчез.
Это было очень странное ощущение. Все осталось на месте, все, кроме
меня. Но Роман не дал мне насытиться новыми переживаниями.
— Это кепка-невидимка, — прошипел он. — Отойди в сторонку и
помалкивай.
Я на цыпочках отбежал в угол и сел под зеркало. В ту же секунду в
комнату ворвался возбужденный Модест, волоча за рукав юного сержанта
Ковалева.
— Где