даже
этот самый… ум… ум… эту волшебную палочку… — Тут я остановился,
с изумлением обнаружив, что ковшика больше нет. Цилиндрик стоял в луже
жидкости, похожей на окрашенную ртуть. Жидкость быстро испарялась.
— Так будет лучше, уверяю вас, — сказал незнакомец. — Что же
касается вашего великодушного предложения убрать умклайдет, то я, к
сожалению, не могу им воспользоваться. Это уже вопрос морали и этики,
вопрос чести, если угодно… Условности так сильны! Я позволю себе
посоветовать вам больше не прикасаться к умклайдету. Я вижу, вы
ушиблись, и этот орел… Я думаю, вы чувствуете… э-э… некоторое
амбре…
— Да, — сказал я с чувством. — Воняет гадостно.
Мы посмотрели на орла. Гриф нахохлившись, дремал.
— Искусство управлять умклайдетом, — сказал незнакомец, — это
сложное и тонкое искусство. Вы ни в коем случае не должны огорчаться или
упрекать себя. Курс управления умклайдетом занимает восемь семестров и
требует основательных знаний квантовой алхимии. Как программист, вы,
вероятно, легко освоили бы умклайдет электронного уровня, так называемый
УЭУ-17… Но квантовый умклайдет… гиперполя… трансгрессивные
воплощения… Обобщенный закон Ломоносова-Лавуазье… — Он виновато
развел руками.
— О чем разговор! — поспешно сказал я. — Я ведь и не
претендую… Конечно же, я абсолютно не подготовлен.
Тут я спохватился и предложил ему закурить.
— Благодарю вас, — сказал незнакомец. — Не употребляю, к
великому моему сожалению.
Тогда, пошевелив от вежливости пальцами, я осведомился — не
спросил, а именно осведомился:
— Не позволено ли мне будет узнать, чему я обязан приятностию
нашей встречи?
Незнакомец опустил глаза.
— Боюсь показаться нескромным, — сказал он, — но, увы, я должен
признаться, что уже довольно давно нахожусь здесь. Мне не хотелось бы
называть имена, но, я думаю, даже вам, как вы ни далеки от всего этого,
Александр Иванович, ясно, что вокруг дивана возникла некоторая
нездоровая суета, назревает скандал, атмосфера накаляется, напряженность
растет. В такой обстановке неизбежны ошибки, чрезвычайно нежелательные
случайности… Не будем далеко ходить за примерами. Некто — повторяю,
мне не хотелось бы называть имена, тем более что это сотрудник,
достойный всяческого уважения, а говоря об уважении, я имею в виду если
не манеры, то большой талант и самоотверженность, — так вот, некто,
спеша и нервничая, теряет здесь умклайдет, и умклайдет становится
центром