приятный
мужской голос.
— Что именно? — спросил я, оглянувшись на зеркало.
— Я имею в виду умклайдет…
Говорило не зеркало. Говорил кто-то другой.
— Не понимаю, о чем речь, — сказал я. В комнате никого не было, и
я чувствовал раздражение.
— Я говорю про умклайдет, — произнес голос. — Вы совершенно
напрасно накрыли его железным ковшом. Умклайдет, или , как вы его
называете, волшебная палочка, требует чрезвычайно осторожного
обращения.
— Потому я и накрыл… Да вы заходите, товарищ, а то так очень
неудобно разговаривать.
— Благодарю вас, — сказал голос.
Прямо передо мной неторопливо сконденсировался бледный, весьма
корректный человек в превосходно сидящем сером костюме. Несколько
склонив голову набок, он осведомился с изысканнейшей вежливостью:
— Смею ли надеяться, что не слишком обеспокоил вас?
— Отнюдь нет, — сказал я, поднимаясь. — Прошу вас, садитесь и
будьте как дома. Угодно чайку?
— Благодарю вас, — сказал незнакомец и сел напротив меня, изящным
жестом поддернув штанины. — Что касается чаю, то прошу извинения,
Александр Иванович, я только что отужинал.
Некоторое время он, светски улыбаясь, глядел мне в глаза. Я тоже
улыбался.
— Вы, вероятно, насчет дивана? — сказал я. — Дивана, увы, нет.
Мне очень жаль, и я даже не знаю…
Незнакомец всплеснул руками.
— Какие пустяки! — сказал он. — Как много шума из-за какого-то,
простите, вздора, в который никто к тому же по-настоящему не верит…
Посудите сами, Александр Иванович, устраивать склоки, безобразные
кинопогони, беспокоить людей из-за мифического — я не боюсь этого
слова, — именно мифического Белого Тезиса… Каждый трезвомыслящий
человек рассматривает диван как универсальный транслятор, несколько
громоздкий, но весьма добротный и устойчивый в работе. И тем более
смешны старые невежды, болтающие о Белом Тезисе… Нет, я и говорить не
желаю об этом диване…
— Как вам будет благоугодно, — сказал я, сосредоточив в этой
фразе всю свою светскость. — Поговорим о чем-нибудь другом.
— Суеверия… Предрассудки… — рассеянно проговорил незнакомец.
— Леность ума и зависть, зависть, поросшая волосами зависть… — Он
прервал самого себя. — Простите, Александр Иванович, но я бы осмелился
все-таки просить вашего разрешения убрать этот ковш. К сожалению, железо
практически не прозрачно для гиперполя, а возрастание напряженности
гиперполя в малом объеме…
— Ради бога, все, что вам угодно! Убирайте ковшик… Убирайте