— сказал Роман.
— Вот дьявол, — сказал Витька. — Ничего не могу придумать
обыденного с буквой «р». Стул, стол, потолок… Диван… О!
Тр-ранслятор!
Попугай поглядел на Витьку одним глазом.
— Кор-рнеев, пр-рошу!
— Что? — спросил Витька.
Впервые в жизни я видел, что Витька растерялся.
— Кор-рнеев гр-руб! Гр-руб! Пр-рекрасный р-работник! Дур-рак
р-редкий! Пр-релесть!
Мы захихикали. Витька посмотрел на нас и мстительно сказал:
— Ойр-ра-Ойр-ра!
— Стар-р, стар-р! — с готовностью откликнулся попугай. — Р-рад!
Дор-рвался!
— Это что-то не то, — сказал Роман.
— Почему же не то? — сказал Витька. — Очень даже то…
Пр-ривалов!
— Пр-ростодушный пр-роект! Пр-римитив! Тр-рудяга!
— Ребята, он нас всех знает, — сказал Эдик.
— Р-ребята, — отозвался попугай. — Зер-рнышко пер-рцу! Зер-ро!
Зер-ро! Гр-равитация!
— Амперян, — торопливо сказал Витька.
— Кр-рематорий! Безвр-ременно обор-рвалась! — сказал попугай,
подумал и добавил: — Ампер-метр!
— Бессвязица какая-то, — сказал Эдик.
— Бессвязиц не бывает, — задумчиво сказал Роман.
Витька, щелкнув замочком, открыл диктофон.
— Лента кончилась, — сказал он. — Жаль.
— Знаете что, — сказал я, — по-моему, проще всего спросить у
Януса. Что это за попугай, откуда он и вообще…
— А кто будет спрашивать? — осведомился Роман.
Никто не вызвался. Витька предложил прослушать запись, и мы
согласились. Все это звучало очень странно. При первых же словах из
диктофона попугай перелетел на плечо Витьки и стал с видимым интересом
слушать, вставляя иногда реплики вроде: «Др-рамба игнор-рирует ур-ран»,
«Пр-равильно» и «Кор-рнеев гр-руб». Когда запись кончилась, Эдик сказал:
— В принципе можно было бы составить лексический словарь и
проанализировать его на машине. Но кое-что ясно и так. Во-первых, он
всех нас знает. Это уже удивительно. Это значит, что он много раз слышал
наши имена. Во-вторых, он знает про роботов. И про рубидий. Кстати, где
употребляется рубидий?
— У нас в институте, — сказал Роман, — он, во всяком случае,
нигде не употребляется.
— Это что-то вроде натрия, — сказал Корнеев.
— Рубидий — ладно, — сказал я. — Откуда он знает про лунные
кратеры?
— Почему именно про лунные?
— А разве на земле горы называют кратерами?
— Ну, во-первых, есть кратер Аризона, а во-вторых, кратер — это
не гора, а, скорее, дыра.
— Дыр-ра вр-ремени, — сообщил попугай.
— У него любопытнейшая терминология, — сказал Эдик. — Я никак не
могу назвать ее общеупотребительной.