все и дело. Это не дубль. Это
самый что ни на есть оригинальный оригинал.
— Дай посмотреть, — сказал Корнеев.
Втроем с Володей Почкиным и Эдиком они тщательнейшим образом
исследовали попугая и единогласно объявили, что это не дубль и что они
не понимают, почему это нас так трогает. «Возьмем, скажем, меня, —
предложил Корнеев. — Я вот тоже не дубль. Почему это вас не поражает?»
Тогда Роман оглядел сгорающую от любопытства Стеллу, открывшего рот
Володю Почкина, издевательски улыбающегося Витьку и рассказал им про все
— про то, как позавчера он нашел в электрической печи зеленое перо и
бросил его в корзину для мусора; и про то, как этого пера в корзине не
оказалось, но зато на столе (на этом самом столе) объявился мертвый
попугай, точная копия вот этого, и тоже не дубль; и про то, что Янус
попугая узнал, пожалел и сжег в упомянутой выше электрической печи, а
пепел зачем-то выбросил в форточку.
Некоторое время никто ничего не говорил. Дрозд, рассказом Романа
заинтересовавшийся слабо, пожимал плечами. На лице его было явственно
видно, что он не понимает, из-за чего горит сыр-бор, и что, по его
мнению, в этом учреждении случаются штучки и похлеще. Стеллочка тоже
казалась разочарованной. Но тройка магистров поняла все очень хорошо, и
на лицах их читался протест. Корнеев решительно сказал:
— Врете. Причем неумело.
— Это все-таки не тот попугай, — сказал вежливый Эдик. — Вы,
наверное, ошиблись.
— Да тот, — сказал я. — Зеленый, с колечком.
— Фотон? — спросил Володя Почкин прокурорским голосом.
— Фотон. Янус его Фотончиком называл.
— А цифры? — спросил Володя.
— И цифры.
— Цифры те же? — спросил Корнеев грозно.
— По-моему, те же, — ответил я нерешительно, оглядываясь на
Романа.
— А точнее? — потребовал Корнеев. Он прикрыл красной лапой
попугая. — Повтори, какие тут цифры?
— Девятнадцать… — сказал я. — Э-э…ноль два, что ли?
Шестьдесят три.
Корнеев заглянул под ладонь.
— Врешь, — сказал он. — Ты? — обратился он к Роману.
— Не помню, — сказал Роман спокойно. — Кажется, не ноль три, а
ноль пять.
— Нет, — сказал я. — Все-таки ноль шесть. Я помню, там такая
закорючка была.
— Закорючка, — сказал Почкин презрительно. — Ше Холмсы! Нэ
Пинкертоны! Закон причинности им надоел…
Корнеев засунул руки в карманы.
— Это другое дело, — сказал он. — Я даже не настаиваю на том,
что вы врете. Просто вы перепутали. Попугаи все зеленые, многие из них
окольцованы, эта пара была из серии «Фотон».