Стелла, — такие пьяницы,
как Брут.
— Это хорошо, — сказал я. — Это мы дадим в конец. Запиши. Это
будет мораль, свежая и оригинальная.
— Чего же в ней оригинального? — спросил простодушный Дрозд.
Я не стал с ним разговаривать.
— Теперь надо описать, — сказал я, — как он хулиганил. Скажем,
так. Напился пьян, как павиан, за словом не полез в карман, был человек,
стал хулиган.
— Ужасно, — сказала Стелла с отвращением.
Я подпер голову руками и стал смотреть на карикатуру. Дрозд,
оттопырив зад, водил кисточкой по ватману. Ноги его в предельно узких
джинсах были выгнуты дугой. Меня осенило.
— Коленками назад! — сказал я. — Песенка!
— «Сидел кузнечик маленький коленками назад», — сказала Стелла.
— Точно, — сказал Дрозд, не оборачиваясь. — И я ее знаю. «Все
гости расползалися коленками назад», — пропел он.
— Подожди, подожди, — сказал я. Я чувствовал вдохновение. —
Дерется и бранится он, и вот вам результат: влекут его в милицию
коленками назад.
— Это ничего, — сказала Стелла.
— Понимаешь? — сказал я. — Еще пару строф, и чтобы везде был
рефрен «коленками назад». Упился сверх кондиции… Погнался за
девицею… Что-нибудь вроде этого.
— Отчаянно напился он, — сказала Стелла. — Сам черт ему не брат.
В чужую дверь вломился он коленками назад.
— Блеск! — сказал я. — Записывай. А он вламывался?
— Вламывался, вламывался.
— Отлично! — сказал я. — Ну, еще одну строфу.
— Погнался за девицею коленками назад, — сказала Стелла
задумчиво. — Первую строчку нужно…
— Амуниция, — сказал я. — Полиция. Амбиция. Юстиция.
— Ютится он, — сказала Стелла. — Стремится он. Не бриться и не
мыться…
— Он, — добавил Дрозд. — Это верно. Это у вас получилась
художественная правда. Сроду он не брился и не мылся.
— Может, вторую строчку придумаем? — предложила Стелла. —
Назад-аппарат-автомат…
— Гад, — сказал я. — Рад.
— Мат, — сказал Дрозд. — Шах, мол, и мат.
Мы опять долго молчали, бессмысленно глядя друг на друга и шевеля
губами. Дрозд постукивал кисточкой о края чашки с водой.
— Играет и резвится он, — сказал я наконец, — ругаясь как пират.
Погнался за девицею коленками назад.
— Пират — как-то… — сказала Стелла.
— Тогда: сам черт ему не брат.
— Это уже было.
— Где?.. Ах да, действительно было.
— Как тигра полосат, — предложил Дрозд.
Тут послышалось легкое царапанье, и мы обернулись. Дверь в
лабораторию Януса Полуэктовича медленно отворялась.
— Смотри-ка! — изумленно воскликнул Дрозд,