его рассчитываешь.
— Ну и что? — сказал я. Я смотрел на окуня в ванне. Окунь плавал
кругами, лихо поворачиваясь на виражах, и тогда было видно, что он
выпотрошен.
— Витька, — сказал я, — получилось все-таки?
— Саша не хочет говорить про небелковую жизнь, — сказал Эдик. —
И он прав.
— Без белка жить можно, — сказал я, — а вот как он живет без
потрохов?
— А вот товарищ Амперян говорит, что без белка жить нельзя, —
сказал Витька, заставляя струю табачного дыма сворачиваться в смерч и
ходить по комнате, огибая предметы.
— Я говорю, что жизнь — это белок, — возразил Эдик.
— Не ощущаю разницы, — сказал Витька. — Ты говоришь, что если
нет белка, то нет и жизни.
— Да.
— Ну, а это что? — спросил Витька. Он слабо махнул рукой.
На столе рядом с ванной появилось отвратительное существо, похожее
на ежа и на паука одновременно. Эдик приподнялся и заглянул на стол.
— Ах, — сказал он и снова лег. — Это не жизнь. Это нежить. Разве
Кощей Бессмертный — это небелковое существо?
— А что тебе надо? — спросил Корнеев. — Двигается? Двигается.
Питается? Питается. И размножаться может. Хочешь, он сейчас размножится?
Эдик вторично приподнялся и заглянул на стол. Еж-паук неуклюже
топтался на месте. Похоже было, что ему хочется идти на все четыре
стороны одновременно.
— Нежить не есть жизнь, — сказал Эдик. — Нежить существует лишь
постольку, поскольку существует разумная жизнь. Можно даже сказать
точнее: поскольку существуют маги. Нежить есть отход деятельности магов.
— Хорошо, — сказал Витька.
Еж-паук исчез. Вместо него на столе появился маленький Витька
Корнеев, точная копия настоящего, но величиной с руку. Он щелкнул
маленькими пальчиками и создал микродубля еще меньшего размера. Тот тоже
щелкнул пальцами. Появился дубль величиной с авторучку. Потом величиной
со спичечный коробок. Потом — с наперсток.
— Хватит? — спросил Витька. — Каждый из них маг. Ни в одном нет
и молекулы белка.
— Неудачный пример, — сказал Эдик с сожалением. — Во-первых, они
ничем принципиально не отличаются от станка с программным управлением.
Во-вторых, они являются не продуктом развития, а продуктом твоего
белкового мастерства. Вряд ли стоит спорить, способна ли дать эволюция
саморазмножающиеся станки с программным управлением.
— Много ты знаешь об эволюции, — сказал грубый Корнеев. — Тоже
мне Дарвин! Какая разница, химический процесс или сознательная
деятельность. У тебя тоже не все предки белковые. Прапрапраматерь