Итак, встав, мы оба осматривались кругом, но не слышно было никакого ни движения, ни звука. Те же слова вместе с нами слышали и другие наши сожители. Тогда я понял, что хором мучеников демон назвал сосуд с освященным елеем, собранным мною на благословение от гробов многих мучеников, висевший у моего одра; а над главою у меня лежала одежда великого Иакова3, которая и была для меня прочнее всякой адамантовой ограды.
И сам Иаков рассказывал мне о многоразличных нападениях, какие делали на него злые демоны.
– Лишь только я вступил в сей род жизни, – говорил подвижник, – явился мне кто-то нагой; он имел вид эфиопа и из глаз его сверкал огонь. Увидя его, я обомлел от страха, обратился к молитве и не мог вкушать пищи. Прошло семь, восемь, десять дней, и я оставался без пищи. Наконец, презрев лукавое нападение, я сел и принял пищу. Демон, не вынеся такого моего великодушия, грозил ударить меня жезлом.
Я же сказал:
– Если позволено тебе это Господом всяческих – бей, и я с радостью приму удары, как бы наказуемый от Него; если же тебе не позволено, то не ударишь, хотя бы ты тысячекратно неистовствовал.
Услышав это, он обратился в бегство, но тайно продолжал еще строить мне ковы.
Дважды в неделю приносили мне из-под горы воду. Он, встретив несущего, принимал на себя мой вид и забирал воду, приказывая при этом несшему идти назад, воду же выливал. Сделав это два или три раза, он заставил меня страдать от жажды. Измучившись, я спросил того, кто обыкновенно приносил мне воду, почему он уже в продолжение пятнадцати дней не приносит воды? Тот отвечал:
– Я приносил два или три раза и ты же брал ее у меня.
– Где, – сказал я ему, – я брал у тебя принесенную воду?
И когда он показал место, я сказал:
– Хотя бы ты тысячу раз видел меня на этом месте, не отдавай сосуда прежде, чем придешь сюда.
Когда таким образом я разрушил злой навет, демон покусился на другой.