А Смотрящий так и оставался стоять среди них, неподвижный страж времени, тюремщик вечности. В его серых, холодных глазах, как в древних зеркалах, отражалось рождение будущей катастрофы, назревающей в мастерской Афанасия. И лишь ему одному, хранителю всех времён, было ведомо, является ли эта надвигающаяся буря окончательным концом для Аэтерии или же всего лишь горьким, но необходимым этапом в бесконечном и зачастую жестоком цикле бытия. Возможно, он видел и то, что даже сам Афанасий, в своём ослеплении, был всего лишь инструментом, шестерёнкой в куда более грандиозном и непостижимом механизме.
Михаил сделал шаг вперёд, к мерцающему порталу. Его свет вступил в противоборство с багровым свечением Сердечника, который он видел на экране. Казалось, сама пустота содрогнулась от этого столкновения намерений.
Михаил шагнул из сияющего портала в шумную улицу Аэтерии. Воздух, наполненный запахом гари, пара и человеческой жизнью, ударил ему в лицо. Он на мгновение зажмурился, привыкая к новой реальности.
Его крылья медленно растворились в золотистом сиянии, скрываясь от смертных глаз. Сияние, исходившее от его кожи, померкло, приняв более приглушённый оттенок. Теперь он выглядел как высокий, статный мужчина в простой, но чистой одежде, с лицом, хранящим отпечаток вековой мудрости и лёгкой усталости. Лишь самые проницательные могли бы заметить необычную глубину его золотистых глаз.
Он знал, что Люцифер где-то здесь. Ощущение присутствия брата было слабым, приглушённым, словно Люцифер намеренно скрывался, но разорвать их связь полностью было невозможно.
Михаил двинулся по оживлённой улице, его взгляд скользил по лицам прохожих. Он искал не просто Люцифера – он искал след его энергии, отголосок его сущности в этом мире металла и пара.
Спустя некоторое время он вышел на оживлённую рыночную площадь. И тут он почувствовал это – слабый, но знакомый импульс. Его взгляд упал на небольшую цветочную лавку, устроенную в тени гигантской паровой трубы.