– Но и не для Смольного института благородных девиц. Хотя Людмила его не кончала, но где и как кончала, не нашего ума дело. Ночью, под шелест одеяла, она пошептала эту новость своему благоверному, отчего у Бори возникли некоторые мужские проблемы, которые обычно портят гармоничную семейную жизнь. Люда, честно говоря, больше всего этого и опасалась. Но и не сказать она не могла, аще убо хватило её соображения, что кандидатура окончательно не утверждена и жертвой запросто мог оказаться её избранник. Разгласить тайну она тоже побоялась: это означало подписать себе смертный приговор. В арсенале оставалось только одно действенное средство – жить в страхе и надежде, что их минует сия горькая чаша.
Боря с той поры старался подслушивать любые разговоры начальства, надеясь до конца прояснить ситуацию. Когда нас командировали на Северный полигон, а потом неожиданно продлили командировку, он сразу смекнул, что неспроста. В августе уже вступительные экзамены в Дипакадемию, и до этого срока всё должно было проясниться. Он оказался в списке, потому что знал слишком много государственных тайн. Ему двести раз предлагали остаться с повышением, прочили также карьеру разведчика, но он был неумолим. Подписка подпиской, но из-под колпака он уже вылетал, птичка вольная. Кому и что может сболтнуть, а то и продать – поручиться за него дураков не нашлось. Впрочем, и шибко грамотных тоже.
А тут как раз всплыл мой недавний конфликт с одним полковником из космических структур. Видимо, тот всё-таки не забыл громкое унижение и решил свести со мной счёты. Тем более что представился такой подходящий случай, как не воспользоваться? Я тоже не горел желанием продлевать контракт, а знал к тому времени уже достаточно для высшей меры.
– Так ты так и не сказал, каким образом он решил, что именно тебе эта участь уготована?