– Зато справедливо. Ты слухай дальше. Зограф-то среди гор, там солнце раньше заходит за горизонт, так они и закрыли раньше. Мы приходим, по идее, за полчаса до закрытия, а монастырь уж полчаса, как закрыт. Вот тебе, бабушка, и Облом Петрович. Что делать?
Машин никаких нет, пёхать до ближайшего монастыря не меньше двух часов, а до Кареи и того больше. И калив никаких поблизости не изображено. Приплыли.
– Это вас Всевышний вразумил, чтобы не выпендривались, а поступали по чiну.
– Может быть. Сидим мы, короче, на рюкзаках, не знаем, что делать. И тут Вован предлагает усердно помолиться Богородице…
– А ещё акафист прочитать, – снова вклинился в беседу Владимiр. – И что ты думаешь? Только мы помолились, причём на коленях, только акафист открыли, глядим – джип рулит. Как раз в монастырь. Посигналил пару раз, ему ворота открыли, мы и вошли следом.
Сели на лавочку во дворе, сидим, нет никого. Все на службе. А когда служба закончилась, все на трапезу пошли, ну, и мы с ними. После трапезы выходим – архондаричий тут как здесь, поселили нас за милую душу, без проблем, монастырь почти пустой был.
Так что если проблемы возникают – молитесь Богородице. Только Она здесь всем управляет. Без Неё – никуда. Молитесь, и дано будет вам, ищите и обрящете.
А что, – подумалось мне, – может и вправду попросить нам Пречистую Деву, чтобы нас поселили «вне графика». Но быстро передумал: зачем лишний раз обращаться без дела, нужно терпеть. Терпение – есть Царствие Божие, – всегда любила повторять моя бабушка. Вот уж, воистину, Божьим человеком была. Та-акое смирение проявляла порой, только диву даёшься. Сразу вспоминаются святые угодники Божии, – только они на такое были способны.
Но, как мы смогли вскоре убедиться, Пресвятая Богородица настолько милосердна, тем более здесь, в Своём Уделе, что Её и просить нет никакой нужды.
Дверь неожиданно отворилась, и в комнату вошёл невысокий седой монах. Бросив на нас с Димой пронзительный взгляд из-под роговых очков, он проследовал в дальний угол, – если уместно так её обозначить – кельи, поскольку в ней свободно могла поместиться рота.