Пожалуй, нет более верного средства лишить философию всякого благотворного влияния на дела реальной жизни, чем попытка, столь популярная в последнее время у наших так называемых эклектиков, популяризировать научные принципы философии преждевременно. В то время как сии популяризованные принципы теряют всю свою применимость из-за своей неопределённости (коей можно избежать лишь путем строгой дедукции из конечных принципов), они приобретают своим распространением среди смешанной публики влияние, в коем всегда только от весьма случайных внешних обстоятельств зависит, будут ли дурные последствия ложного, которое в сих формулах соединено с истинным, лишь перевешивать или же быть перевешенными благими последствиями последнего. Со времен разумных метафизических мечтаний Мальбранша Франция не имела иной философии, кроме так называемой народной; и если популярность – истинный признак настоящей философии, то французская, возможно, опередила не только немецкую, но даже английскую.
Принципы Монтескьё, Руссо, Вольтера и др., кои, с точки зрения собственно научного содержания, суть лишь наполовину истинные во всех своих формулах, вытеснили также наполовину ложные максимы расточительства и деспотизма из образа мыслей той части нации, которая чувствовала себя подавленною последствиями сих максим, в то время как ей казалось, что идеалы Монтескьё, Руссо, Вольтера и др. обещали облегчение. Из-за неизлечимого состояния администрации, которая более не могла сдерживаться, и полной невыносимости ига, которое на большее число возлагалось меньшим, ныне большее число людей стало отстаивать большинством своих вооруженных сил ту популярную философию, которая сделала столь очевидным для всего переустройства французского государства отпечаток её колеблющегося смысла – что истинное проявляется в таком же количестве мудрых и справедливых установлений, как ложное – в поспешных и несправедливых действиях новых законодателей, и из-за сего у просвещенного гуманитария до сих пор оставалось сомнение: изменит ли Франция когда-нибудь свои политические пороки, лишь изменив их, или же подлинно уменьшит их? Вопрос, решение коего зависит от случайных внешних обстоятельств, например, от успеха финансовых операций, талантов и доброй воли министров и демагогов, изменений в политической ситуации в остальной Европе.