По мере того как исследование новейшей философии приближается к последним принципам, а следственно, к наиболее общим, высшим и простейшим понятиям, выражение сего исследования должно, конечно, становиться все более своеобразным, все более бедным образами и вообще более сухим. Изложение основ элементарной философии не может быть украшено ничем иным, кроме того, что способны придать ему возможно большая трезвость рассуждений и строжайшая точность, определённость и краткость. Действительно, живописные и переливающиеся слова, с помощью которых некоторые из наших самых замечательных писателей пытались придать ясность и очарование своим глубоким метафизическим рассуждениям, оставили неудовлетворёнными строгие, но справедливые требования философского разума в той мере, в какой они очаровывали воображение читателя.
Блеск выражения, коим в сих продуктах имагинативной философии или философской фантазии завуалирована неопределённость и отсутствие фундаментальных понятий, сливается с путаницей сих понятий в тот самый уютный светлый мрак, в коем даже наши лучшие умы в прежнем состоянии философии привыкли видеть рациональные основания тех убеждений, коими они на самом деле были обязаны воспитанию, темпераменту, внешнему положению и всевозможным иным случайным обстоятельствам, но которые, по вполне понятным причинам, они предпочитали приписывать разуму. Излишне упоминать здесь названия позднейших сочинений, в коих философски рассматриваются сии вкусы, например, за и против откровения, и которые не только приятно развлекают всех читателей со вкусом, но и безошибочно убеждают тех, для кого их тема была уже предрешенным выводом истины.