Поскольку спор, вызванный философией Канта, ведется уже не на бесплодных полях метафизики о сущности вещей самих по себе, кои так часто объявлялись непонятными даже их мнимыми знатоками, и не на священном поле гиперфизики о смысле предложений, которые, по мнению их собственных защитников, выражают лишь тайны и не должны иметь никакого значения для разума; но на почве необходимых и всеобщих законов человеческого духа, так что каждое более точное развитие основных понятий, определяемых природою нашего разума, обнаруживает и устраняет новое недоразумение: то для внимательных и беспристрастных зрителей спора постепенно становится все более и более понятным и вероятным, что существует окончательное недоразумение, которое лежит в основе распри как предыдущих систем между собой, так и всех их с кантовской, и которым весь спор должен когда-нибудь завершиться. Даже самое отдаленное представление о таком недоразумении должно заставить человека, который более печётся об истине, нежели о своей нынешней системе, склониться к тому, чтобы прислушаться к голосу, даже если бы то был лишь голос одного человека, который объявляет бесконечным и, следственно, бесполезным всякий спор, ведущийся до открытия и признания высшего общего принципа всего философствования, и который даёт спорящим повод задуматься: могут ли они когда-либо надеяться понять друг друга относительно производных принципов, не придя сначала к согласию относительно исходного и конечного принципа.
По мере упрощения спорных пунктов спор приближается к окончательному решению. Число беспристрастных умов, в очах коих всё уже решено, растет все более и более. Многие, кого прежде темнота и запутанность вопросов отпугивали даже от простого наблюдения, ныне принимают живое участие в дальнейшем развитии событий. Среди сих последних, конечно, можно ожидать лишь немногих, а может быть, и вовсе никого из философов-профессионалов, кои уже публично заявили о своей неприязни к новой философии. Она будет тщетно защищаться против практикующих мыслителей, которые, возможно, уже несколько лет трудились над тем, чтобы поставить всю свою систему мышления в самое резкое противоречие с нею. Но и сии люди напрасно будут запутывать своими неверными толкованиями некогда упрощенные пункты аргументации. Напротив, их возражения дают тем немногим, кому по сердцу конец спора, самую желанную возможность продвинуть сие упрощение далее, придать своим выражениям большую определённость, своим утверждениям – большую связность, своим принципам – более подходящие формулы, своему ходу мысли – более поразительную простоту, а своему изложению – большую ясность.