Люди самых низших классов и мальчики, едва вышедшие из детского возраста, не только умеют отличать нравственные поступки от безнравственных, но и точно указывать степени нравственности; стоит только ясно и определённо представить им внешние обстоятельства нравственного поступка. Во всех учебниках теоретической философии можно найти более или менее существенные ошибки и противоречия; но трудно было бы составить сборник морали, в котором безнравственный поступок выдавался бы за нравственный или понятие нравственности было бы ошибочным в одной из своих существенных черт. Из всего этого следует, что мораль настолько же надёжна и определённа, насколько она является самой важной и благотворной из всех наук. «В то же время эта надёжность морали отнюдь не настолько всеобъемлюща, чтобы её не оспаривали так же упорно, как и защищают; и справедливо, что мы должны выслушать и её противников. Если, как говорят, среди моралистов больше согласия, чем среди метафизиков, то это следствие позитивных законов и установленных форм в целом, которых требует гражданское общество для своего сохранения и которые связали честь и стыд, награду и наказание с идеями, необходимыми для этого сохранения.
Воспитание и привычка, сформированные этими типами представлений, содержат причину так называемых моральных чувств, которые делают то, что согласуется с преимуществами общества и его позитивными установлениями, источником незаметного удовольствия, а то, что противоречит им, – неудовольствия; чувства, которые, однако, имеют место только там, где внешние обстоятельства климата, организации и т.д. благоприятствуют этим искусственным установлениям. И которые у всех культурных народов, вышедших из состояния природы, должны быть тем более заметны у мальчиков и в низших классах, потому что этот возраст и эти классы наиболее восприимчивы к воспитанию и привычке, и новые впечатления, получаемые через них, менее всего способны быть изменены самостоятельным мышлением.