Каждое из этих мнений мыслители примерно одного ранга считают очевидным результатом истории человечества; и каждый защитник одного из них обвиняет приверженцев других мнений в том, что они привнесли в историю свои собственные, а факты лишь подобрали и расположили в соответствии со своими произвольными предвзятыми представлениями.
Причина этого спора, до решения которого мы ни в коем случае не можем похвастаться наличием действительной истории человечества, кроется в недоразумении, которое полностью скрыто от спорящих сторон, поскольку оно касается пункта, по которому они считают себя полностью согласными или который они вовсе не хотят рассматривать как метафизический вопрос; я имею в виду неопределенное, двусмысленное, колеблющееся понятие о разуме и его отношении к животной природе. Поскольку это понятие касается особого характера человечества, только через него может быть установлена высшая точка зрения, благодаря которой возможна внутренняя форма истории человечества в целом, а через нее – и каждой отдельной истории. Эта точка зрения не может быть результатом истории, которая ее presupposing [«Presupposing» и «presupposes» оставлены как калька для важного философского понятия, которое Рейнгольд заимствует у Канта.], которая должна ее объяснить и подтвердить, но не может сначала ее установить. Данные, на основании которых только и можно ее определить, могут быть даны нам только в нашем сознании и через него, и обнаружить их можно только путем анализа наших простейших способностей познания. Искать их в истории вне нас самих – значит давать очевидное доказательство того, что мы не знаем, что искать.
Общие законы интеллектуальных сил могут быть определены историей не в большей степени, чем общие законы физических, и как научное познание природы движения совершенно невозможно без математики, так и определенное знание особого образа действия разума presupposes науку, которая должна быть не менее отлична от истории, чем математика.