Одна из сих партий состоит по большей части из публичных преподавателей философии; из тех, кто занимается наукой сей как гражданской профессией и кто, поскольку поклялись и обязаны читать лекции об основных истинах религии и морали, нередко полагают, что обязанность сия распространяется и на традиционную для гильдии их форму лекций. Они объявляют метафизику материалистических, фаталистических и атеистических оппонентов своих неглубокой, давно опровергнутой и недостойной имени науки, кое уступают они лишь той интерпретации метафизических формул, на основе коей, по мнению их, могут быть продемонстрированы фундаментальные истины религии и морали. Но сколь бы ни были многочисленны и в некоторых случаях искусны умы, кои в многочисленных университетах наших и вне оных занимались разработкой сей метафизической науки; сколь бы ни были они согласны меж собой касательно реального её существования; сколь бы ни был каждый из них твёрдо убеждён, что установил оную в компендиуме своём, – всё же ни один из сих людей до сей поры не представил метафизики, коя, не говорю – выдержала бы проверку иных партий, но удовлетворила бы даже требования партии собственной его. Ни одна из них не состоит, как можно было бы ожидать от науки о первых основаниях знания, из положений, с коими согласились бы даже сами профессора; каждая из них была опровергнута более нежели в одном из существеннейших утверждений своих даже в метафизических сборниках. Далеко не всегда обладатели и культиваторы науки сей мыслят одинаково даже о первом её принципе; посему во многих известных и популярных учебниках нет даже упоминания о сём важнейшем условии всякой науки. В иных, по обычаю старому, логика лишена первого принципа своего, а метафизика им снабжена. В иных, наконец, смешивают принцип с причиной и отсылают читателей, любопытствующих о последнем мыслимом основании метафизических предикатов, то к опыту, то к врождённой системе некоторых истин. В той же мере, в какой человек сей занят возведением ботаники, минералогии, химии в систему, он позволяет метафизике опуститься до совокупности бессвязных, двусмысленных формул, в коих то, что должно быть доказано, принимается за общепринятое, а то, что не требует доказательств, – доказывается. Один делает вид, что скрывает систему метафизики своей, кою сам знает лишь по смутной интуиции, под обличьем рапсодическим; другой же, с гением силы в поэзии, отвергает все правила, даже исходящие от разума его собственного, как сковывающие разум, и высмеивает все системы вообще.