Идем по улице и едим смородину прямо из кулечка. Мостовая выложена крупными булыжниками, ряды утопающих в зелени белых домиков с красными крышами, калитки резные и разноцветные. Опять останавливаемся. Поцелуи со смородинным ароматом… собачий лай из подворотни, юная веснушчатая мордочка подглядывает за нами из окошка…
– Не могу оторваться от тебя, милая моя… Ну, хоть прямо тут на улице… И что тебе так в душу запали эти слова про общественный порядок? Смотри, вон лесная зона, пойдем, а?
– Женя, ну что ты только об этом думаешь! Надо найти жилье и желательно до того, как стемнеет.
– Ну куда ты спешишь? Должны же тут быть гостиницы. В крайнем случае, постучимся к кому-нибудь, попросимся переночевать.
– Ой, не хотелось бы.
– Полинка, не волнуйся, летние ночи теплые, а вдвоем мы точно не замерзнем.
– И то правда. Я с тобой могу на скамейке всю ночь сидеть.
Он все-таки увлекает меня в лес.
– Женя, мы же были здесь, помнишь? Поваленная сосна и кроны деревьев над головой! Это место действительно существует!
Одежда летит в сторону и повисает на чахлом, высохшем от жары кусте.
– Вот так! Еще ближе… Ммм… скорее… хочу, чтобы ты была совсем голая, хочу видеть тебя всю, вот так. Какая же ты красивая! Ух! Горы могу своротить с такой женщиной!
Лежим в обнимку на его рубашке, моя голова на его груди. Солнечные блики на наших телах, моем – загорелом и его – совсем белом – он не любит лежать на солнце.
Закат явно затянулся – солнце будто застряло, зацепившись за верхушки деревьев. Похоже, время тут идет медленнее, чем в реале. Подыгрывает нам, что ли? Выходим из лесной зоны. Все же темнеет, зажигаются фонари, а в окошках разноцветные абажуры – оранжевые, салатовые и голубые. Вдалеке мерцают переливающиеся огни и слышен бой часов. Направляемся в сторону огней и вскоре выходим на широкую площадь. На высотном каменном здании горят желтые неоновые буквы: «Золотые Ворота». Похоже, это гостиница. На первом этаже – кабачок. Несколько подвыпивших личностей, шатаясь, вываливаются из дверей. Волна аромата горячей пищи щекочет ноздри, напоминая, что мы ничего не ели с утра, кроме нескольких тарталеток в Красной Комнате да горсти смородины на рынке. Женя тянет медное кольцо на себя, тяжелая дубовая дверь открывается со скрежетом. Настоящий кабак – дубовые столы и скамейки, на стенах изображены голые плясуньи. Лысоватый толстяк протирает бокалы полотенцем за стойкой бара.