– Двор точно такой, как на Барвинковой улице, где я жила когда-то, а люди во дворе – другие совсем. Ни одного знакомого лица, хотя и в реале одни соседи уже, должно быть, умерли, другие переехали, а третьи могли измениться до неузнаваемости. И еще, возле того парадного, точно помню, ступеньки вниз вели – в подвале была мастерская по изготовлению афиш и плакатов. А сейчас и следа ее нет – ни двери, ни ступенек. А еще двор наш шумный был – кроме мастерской, в нем почта была и домоуправление. Машины во двор заезжали все время. А сейчас – тишина.
– А может это двор мечты?
– Как это?
– Ну, наверняка соседи мечтали, чтобы двор тише был. Вот он и стал таким в этом мире.
– Хм… надо будет подумать.
Он привлек меня к себе:
– Я никогда до тебя не спал ни с какими магистрами…
– Не надо сейчас, любимый мой, дай мне отдохнуть, у меня все болит после вчерашнего.
– Я сделал тебе больно? – он выглядит обеспокоенным.
– Не то чтобы больно, просто вчера… в общем, перебор был. Дай отдохнуть, ладно?
Он отстраняется от меня:
– Хорошо, отдохни. Пока.
Эх, мне бы тогда еще заметить странный блеск в его глазах!
– И еще, если со двора выйти и направо повернуть, там должен быть летний кинотеатр, а через дорогу – хлебный магазин, но ничего этого нет, только парк незнакомый совсем.
– Уже знакомый после вчерашнего-то.
– Ну разве что. А за парком – и вовсе, будто часть другого мира начинается.
– Каждая часть здесь называется «голденгрэйн». Это я вчера в магазине узнал, услышал в разговоре. Здесь – твой голденгрэйн.
– А еще что-нибудь узнал?
– Что деньги за продукты тут берут, к счастью, любые – и рубли, и гривны, и доллары. А за алкоголь в клубе – только демонеты. В общем, ты пока тут анализируй, а я в магазин пойду.
– Ну иди. А я тут приберу, паутину сниму, пыль вытру хотя бы.
Я успела сделать влажную уборку и отобрать одежду, что сгодится на ближайшее время для нас обоих. Жени долго не было, я уже начала беспокоиться – ни телефонов, ни других средств связи тут пока что нет.