Тот, вдавливая голову в мокрую подушку, казалось вел беседу с самим собой, словно разгадка его недомогания могла быть найдена в этих странных, сбивчивых словах. «Как можно быть уверенным в их реальности?» – произносит он, наполовину шепотом, вдыхая жаркий воздух, который казался терпким, как запах мандаринов в праздники. Мысли скакали, как мелкие муравьи по стенам – беспокойные, настойчивые, теребящие его ум.
Каждое слово звучало для него, как эхо из далека: «Ты справишься! Давай, проснись!» – твердили они, но не хватало им силы, чтобы выбить его из объятий жары и усталости. Лилия, смотря на него, ощущала, как его внутренние бури постепенно утихают, и между ними возникало молчаливое, крепкое понимание. Разговаривая сам с собой, Максимка искал утешение в голосе из глубины своей души, надеясь, что вскоре всё станет на свои места, как и должно быть в мире, полном приключений и неожиданных открытий.
– Слушай, – откликается другой голос, который точно такой же как у Максимки, но басистие, – я понимаю, о чем ты. Если что-то видит только один человек, как же отделить его от фантазий или обмана чувств? Мы же всегда надеемся на то, что кто-то другой может подтвердить нашу правоту!
– Именно! – подхватил первый голос, будто поднимаясь на борт корабля, готовящегося к буре. – Реальность должна быть чем-то общезначимым, а если я один вижу это чудо, то какие это могут быть гарантии?
– Но ведь ты не забываешь, – неожиданно вмешивается третий высокий голос, словно пытаясь разрядить напряжённость в комнате, – есть же такие переживания, которые ощутимы только тем, кто их переживает. Боль, например, или радость, – они не зависят от правомочности общества!
– Да-да! – вторит второй голос, как бы подсказывая пути к ответу. – У каждого из нас своя уникальная реальность, она может не совпадать с чужой, но это не значит, что она не существует.
– О, ты прав! – воодушевлено восклицает Максимка, словно находит утешение в паутине собственных мыслей. – Пожалуй, я готов признать, что некоторые субъективные явления имеют право на существование.
Но вдруг, как грозовая туча, накрыла его новая мысль. Максимка ударил по кровати, и комната огласилась громким звуком.