– Слушай, Фёдор! Зачем нам тратить время на эти споры? Как вообще можно верить в такие штуки, о которых никто не знает? Как может что-то быть настоящим, если только один единственный человек знает об этом?
Достоевский, усмехаясь и с прищуром глядя в глаза Максимки, словно собирая в них всю вселенную:
– Мой милый Максимка. Знать, что одно будоражащее тебя явление существует лишь для тебя одного – это и есть суть человеческой судьбы! Бывает так, что душа уходит в такие глубины, что другие не могут понять ни её страстей, ни радостей.
Максимка, поджав губы:
– Слушай, Фёдор! Как мы вообще можем что-то считать верным, если это никто не может проверить? Если это явление не видно другим, то оно, считай, ничего не стоит! Это же откровенная глупость!
Достоевский, будто осторожно шагая по висячему мостику логики, кивнул:
– Каждый человек – это целая вселенная, а в каждой вселенной может таиться бездна. Бывают моменты, когда одно сердце замечает красочные оттенки жизни, которые сложно рассказать другим. Представь себе: как быть тому, кто пережил страх или радость, понятные лишь ему одному?
Максимка, с недоумением покачивая головой:
– Всё это запутано! Вы хотите сказать, что один человек способен увидеть что-то, что ускользает от всех? Это не иначе как фокус, придуманный для оправдания выдуманного. Зачем нам это неясное, когда можно сосредоточиться на том, что доступно всем?
Достоевский, вздохнув, словно пытаясь уловить дух пробуждения, и продолжил:
– Но, друг мой, именно в этом и есть глубина человеческой природы. Порой, чтобы разгадать тайны бытия, нужно отойти от привычных истин. Позволь мне сказать: существует ли слеза, которой не видела невинная душа? Для кого-то она всего лишь капля, а для кого-то – Великий Миг. Лишь одному открывается та роща чувств, что может разрушить уютные границы общей реальности.
Максимка потирал лоб, погружаясь в размышления:
– Итак, Вы хотите сказать, что каждый из нас – это уникальная тайна, закутавшаяся в своей крошечной вселенной? Что наш личный опыт может быть истинным, даже если никто другой его не разделяет?