почестями, а на похоронах бы присутствовала Юля, точнее,
Вера в Юлином теле и Миша, точнее, Вор-бий в твоем теперешнем теле. Вот
такая получается картина, Василий Федорович.
Честно говоря, я очень переживала и молила Бога, чтобы вы каким-то
образом ускользнули. И вам удалось нарушить их план! Вы сделали это!..
Одну Юлю они не посмели бы тронуть, потому что ты бы оставался на
свободе и тебе тогда нечего было бы терять. Они повременили, но кто знает,
надолго ли?
Если они бы разделались с вами, то автоматически, тут же наступила бы и
моя очередь, как свидетеля, так что и меня можно назвать через тебя, Василий
Федорович, счастливчиком.
— Спасибо за информацию, Виктория. Но, сама понимаешь, узнать, что ты
остался жив уже зная об этом… Ты меня пригласила сегодня только для того,
чтобы сообщить об этом?
— Нет, Василий Федорович, наш разговор, можешь считать, только лишь
начинается. Пора, профессор. Теперь уже, и в самом деле, пора —
действовать!
— Я тоже так думаю, но как? Что мы сможем предпринять?
— И это говорит крепкий, — Юсман, оценивающе окинула с ног до головы
профессора восторженным взглядом, — молодой человек, да еще с таким не
ординарным, талантливым умом!
— Ты права, это так, но что мне с ними — подраться!? — немного
обиженно сказал профессор.
— Зачем же так, Василий Федорович. Ин-формация — это власть, в нашем
случае, реальная возможность все сделать как нам это нужно.
— Знать — этого мало, Виктория. Необходимо применить знание. Но если
ты будешь весь вечер говорить вокруг да около, то…, сама понимаешь.
— Понимаю. Поэтому и говорю теперь по существу.
— Да уж…, прошу тебя, Виктория.
— Ты, профессор, и твоя дочь и Миша и Я: теоретически и практически —
смертники.
— Зачем ты говоришь такие гадости, Виктория?! — возмутился профессор.
— Разве я не права?
— Ну…, наверно, права… Только не надо так — в лоб.
— Хорошо. Скажу иначе. Все мы люди об-реченные и у нас нет выбора
другого, нежели защищаться самим, так?
— Так, — заметно нервничая, согласился профессор.
— Я сказала, что наступила пора действо-вать, потому что теперь я имею
полное основание на такое заявление. Я знаю все, во всяком случае, то, что
необходимо нам для спасения, об Интегральной Фирме, ее возможностях и о ее
руководителях.
Первое, что нам необходимо, это хотя бы на время, вывести из строя их
главный генератор.
— Что это такое? — спросил профессор.
— Не перебивай, Василий Федорович, долго объяснять. Будем делать дело,
по ходу и необходимости поймете, а сейчас это не так важно. Так вот, вывести
из строя Генератор — это во-первых, тогда я получаю возможность
беспрепятственно освободиться от капсулы смерти в моем теле, с технологией я
уже знакома, а затем мы уничтожаем наши документы, хранящиеся в архиве
фирмы, а с этими документами уничто-жатся и наши коды доступа к нам — мы
получаем свободу!
Конечно же, придется куда-нибудь бежать, поменять имена и фамилии, но
это лучше, чем не жить, согласись, Василий Федорович.
— Да, конечно, — подтвердил свое одобрение профессор, внимательно
слушающий Юсман. — А что будет с… Мишей, — исподволь поинтересовался он.
— Его они, естественно, уберут. Не поможете же вы ему бежать, не
освободите же вы его.
Честно говоря, пойми меня правильно, я не хочу тебя обидеть, Василий
Федорович, но я на месте бы Миши, если бы вдруг смогла освободиться, то
первым бы долгом — придушила тебя.
— Зачем же так гадко, — брезгливо сказал профессор.
— Правильно, Василий Федорович, поэтому я и не упомянула в моем плане
Мишу. Его судьба уже, так или иначе, предрешена. Ни одной из сторон
невыгодно его существование.
— Хватит о нем, Виктория. Я принимаю ваш план. Мы сумеем справиться
вдвоем?
— Нет.
— Но позволь! Никого другого для участия в этом деле мы пригласить не
можем.
— Но все-таки это понадобится сделать.
— И кого же ты предлагаешь?
— Не беспокойся, не Юлю, — сказала Юсман и профессор насторожился еще
пуще прежнего.
— А кого же тогда? — поинтересовался он.
— Твоего друга, Василий Федорович, бывшего.
— Ты хочешь ввести в курс дела совершенно постороннего человека? Ты с
ума сошла, Виктория! Это исключено, — резко не согласился про-фессор.