деле ее зовут Карвелла.
— Вера — жена Ворбия? — удивился Миша.
— А что тебя здесь так удивляет! — восклик-нула Юсман, — я же тебе
уже сказала: никакая она не Вера, а Карвелла. Вера — псевдоним, ли-па. Это
не так существенно, оставим пока. Ты, наверное, хочешь знать, Миша, каким
образом, и почему я так говорю: ты остаешься с Юлей, а Ворбий с Карвеллой,
если Ворбий будет на твоем… — недоговорила Юсман.
— Постой! — остановил ее молодой человек, взволнованно вскрикнувши,
— Ворбий занимает… мое место…, а… Карвелла… Так? — переспросил
Миша.
— Да, — подтвердила Юсман, — Карвелла…
— А Карвелла, — продолжил молодой человек, — Займет…
— Юлино тело, — в свою очередь, не давши договорить молодому
человеку, будто подсказала Юсман.
— Ты знаешь, Виктория, это очень похоже на правду, хотя…, я очень бы
не хотел, чтобы это было и случилось именно так.
— Сейчас не ныть нужно, а в срочном порядке действовать, Миша, — я
устала тебя так называть, я буду говорить нормально.
— Хорошо, — чувствуя себя опустошенно, согласился молодой человек, —
только смотри, — будто спохватился он, — не ляпни при Юленьке или еще при
ком-нибудь! — предупредил он.
— Не волнуйся, Василий Федорович, к двойственности мне не привыкать.
— Ты говоришь — 'действовать', но как? У тебя есть какие-то
соображения, план? — печально спросил молодой человек.
— Пока нет.
— Ну, вот видишь, — опечалившись еще больше, сказал профессор, словно
укорил.
— Это вовсе не должно означать, что мы будем сидеть сложа руки. Я
кое-что знаю о фирме, некоторые нюансы, и потом, я практически без особого
труда вхожа в кабинет Ворбия, естественно в его присутствии, но все же. Да,
я тебе забыла сказать, что Ворбий это все мне рассказал сам и заставил, как
он думает, стать его сообщником за мое право жить, пока существует его
соизволение.
— Мерзавец! — печально огрызнулся молодой человек. — И что ты должна
делать по его плану? Каким действующим лицом он тебя на-значил?
— Я должна быть всегда по возможности рядом с тобой и Юлей, доносить о
передвижениях ваших, так сказать, мыслей, чувств и тел, и прочее, что
прикажут.
— Как это гадко и абсолютно без правил, — подытожил профессор.
— Согласна. Ну, да так можно говорить нам долго и безрезультатно.
Короче, я предлагаю следующее: так как на сегодня мы не готовы с тобой
принять конкретное решение и приступить к его выполнению, то мы должны
встретиться, скажем дня через два три, я тебе позвоню, я подумаю за это
время и ты подумаешь тоже и тогда что-то решим. Нам не помешал бы для
результативности еще бы один человек, это было бы здорово. Конечно же,
неплохо было бы, если бы… — посвятить во все это… Юлю.
— Это исключено! — во мгновение взволновавшись, вскрикнул молодой
человек. — Мы сами все решим.
— Жаль. Но пусть будет, как ты хочешь.
Ворбий и Гермич
Ворбий находился в контактной комнате интегральной фирмы. Он
манипулировал у главного генератора, пощелкивая клавишами его спецпульта,
готовясь к очередному контакту с Гермичем, и по лицу Георгио Фатовича никак
нельзя было бы сказать, что этот человек чего-то боится или хоть каким-то
образом напуган, обременен ожиданием неведомого, остерегается возможного
случая — непоправимого. Нет. Его лицо ясно и четко выражало сейчас
непоколебимую уверенность, привычное спокойствие и даже, в некоторой
степени, приподнятость настроения.
Произведя подготовительные операции, которые занимали всегда не более,
чем минут десять-пятнадцать, Ворбий, все так же, улегся в известное
контактное кресло главного генератора и вскоре вышел на контакт с Гермичем.
— Адрес оказался неточным, — сказал ему Гермич.
— Да. Я уже знаю об этом, так сказать, из первых уст, Алекс прилично
напуган, и он теперь будет осторожнее.
— Ты принес уточнение координат?
— Нет. Да они и не нужны нам.
— Но зачем же тогда я делал это? — удивился Гермич.
— Достаточно, что ты напугал его, ты бы видел, какой он был сегодня
почти послушный барашек, — самодовольно сказал Ворбий.
— Хорошо. Что будем делать дальше? Я начинаю всерьез уставать здесь,
Ворбий.
— Именно для 'дальше' я сюда и пришел, Гермич. Слушай меня
внимательно.