отцовского кабинета!..
Казалось, что молниеносно Юля распахнула дверь своей комнаты в прихожую
но…, застала уже уходящего в гостиную Мишу.
Молодой человек не заметил увидевшей его девушки и в следующее
мгновение скрылся в гостиной.
Вначале Юля сиротливо, обмануто оторопела, но вот разочарование словно
ударило поддых — дыхание сводило, каждый вдох будто завязывался в узел в ее
груди, который с трудом развязывался при выдохе, а в глазах стекленели
беззвучные слезы.
Несколько минут спустя, девушка еще про-должала бороться со своим
внутренним волне-нием, как оттуда, из гостиной послышался те-лефонный звонок
и Юля стала всеми трудно-послушными силами души, которые были разворочены
теперь на тяжелые глыбы переживаний, сосредоточивать в себе срочно
понадобившуюся внимательность, вслушивалась в телефонный разговор молодого
человека с кем-то, отчего ее волнение подернулось хладно-кровным туманом,
остановилось в его леденя-щей вязкости и наконец растаяло, забылось, словно
девушка внезапно оставивши его объятья, отвернулась от него.
—..А втчи.ш.ту …ше, — не разобрать что, — проснулась, — быстрым
шепотом произнес Миша в гостиной по телефону и тут же заговорил через паузы
уже обыкновенно, не приглушая голоса. — Да… Думаю, что нет… Мне очень
трудно осваиваться… Попробую, и надеюсь, что все получится… Я очень
благодарен вам… Конечно же так… Хочется верить… Вам — да… Верю… А
как, что теперь будет с ним?.. Спасибо… Да, как и планировали… Нет, еще
не звонила… Я все понял… Понятно… Конечно… Согласен… Буду
продолжать игру!.. Кажется так… Да… До свидания…
Когда в гостиную входила Юля, молодой человек успел уже положить трубку
на аппарат — он закончил свой разговор.
— Доброе утро, — пристальноприсматриваясь к Мише, сказала девушка и
присела, так же как и гость, в кресло.
— Доброе утро, Юленька! — тут же поспешил отреагировать в свою
очередь встречным приветствием Миша и постарался улыбнуться.
— Нет, — определенно рассматривая молодого человека, холодно, твердо
заметила Юля.
— Что, Юленька? Что-то не так?
— Вы совершенно разучились улыбаться, мне и теперь, все так же, как и
вчера, не захотелось улыбнуться вам в ответ. И вообще, вы стали каким-то
другим.
— Что же все-таки изменилось?
— Насколько я помню, вы… не проявляли такого мягкотелого характера,
а сейчас… честное слово, — девушка нерешительно остановилась, — а
впрочем, какая разница! — предлагая переменить тему разговора, сказала она.
— И все-таки? — попытался настоять на ответе Миша.
— Сейчас?.. — Юля отчетливо выдержала паузу, — вы больше походите на
моего папу, нежели на себя, каким я вас помню.
Несколько секунд молодой человек молчал, вежливо смотря в глаза
собеседнице.
— Я стараюсь, хоть как-то, — сказал он, — сгладить ваше состояние, и
поверьте, это я делаю не специально, не в соответствии с этикетом, который
подразумевает разум — сегодня я себя так веду и не могу уже быть другим.
Скорее, если я стану оставаться таким же как вы меня помните, то именно в
таком случае мне придется играть.
— Боже… — негромко, настороженно и уди-вленно произнесла девушка,
едва покачав головой по сторонам, — вы даже стали говорить его языком.
— Поверьте, это у меня получается произвольно.
— Не надо оправдываться, Миша. Хорошо, что так, — сказала девушка и
негромко всплакнула, опустивши лицо в свои ладони. Но тут же, будто
опомнилась, — расскажите, как это произошло?
— Честное слово, я не хотел бы вас больше, чем уже есть, травмировать.
— Это ничего, — аккуратно высморкавшись в носовой платок,
определилась девушка. — Вчера, — сказала она, — я плохо соображала, все
казалось мне нереальным. Пожалуйста, расскажите, как это произошло, еще раз?
Как это вообще могло произойти?
— На вопрос 'как?', если вы настаиваете?
— Да, я настаиваю!
— Я могу повторить уже рассказанное вчера, но на вопрос 'почему?'…
— Его я задала скорее для себя, чем для вас.
— Понимаю… — задумчиво произнес молодой человек, — хорошо, —
добавил он через паузу и… медленно стал рассказывать. — Вчера днем…,
гм…, во второй половине дня я и ваш отец встретились в центре, по его,
вашего папы, предварительной инициативе на