она
поспешила в прихожую ко входной двери.
'Почему эта женщина так уверена, что отец, именно папа, сейчас прийти
не может?' — по пути в прихожую думалось Юле, — 'Либо она знает, где он,
либо успокаивает себя надеждой на желаемое, либо…'
Юля, даже не посмотревши в глазок, машинально-ловкими движениями
открыла входную дверь: на пороге стояла какая-то, теперь уж точно —
совершенно не знакомая девушке женщина.
Выглядела она лет на сорок пять, хотя, возможно, была и моложе:
довольно плотненькая, невысокого роста, волосы редкие, цвета свежей
ржавчины, коротко подстрижены. Лицо округлое, отчего ее лоб воспринимался
заметно ужатым в висках.
При виде этой женщины возникало состояние, будто она только что наелась
чего-то жирного и сладкого, а руки и губы не вымыла. Ее серый утепленный
плащ, казалось, распахнула нараспашку массивная грудь. Но в общем, эта
женщина понималась подвижной, прочно стоящей на ногах.
— Что с моим папой?! — тут же требовательно спросила девушка, и эта
взволнованная фраза, которая бесцеремонно обнажила внутреннее волнение Юли,
словно преградила путь в квартиру очередному гостю.
Женщина на пороге оторопело смотрела в глаза хозяйке квартиры, наконец:
— Он болен, — сказала она.
— Вы что, издеваетесь?! — немного подкрикнула в голосе девушка.
— Нет. Он действительно болен, Юля, — услышала за своей спиной
девушка.
Юля повернулась назад: сказанное принадлежало Юсман, которая тоже,
вслед за хозяйкой квартиры, вышла из гостиной.
— Внезапно заболел, — снова подтвердила Юсман и добавила: — Это —
та самая Вера, которая должна была подъехать.
— Проходите, — сказала печально и медленно Юля женщине, стоящей на
пороге.
— Да, но… — начала было говорить женщина и загадочно замолчала.
— Что? — тут же задала вопрос ей девушка.
— Дело в том, что я не одна, — ответила Ве-ра и она молча повела
головой в сторону, указывая тем самым на присутствие там, чуть пониже
площадки этажа, на ступеньках лестничной клетки, еще кого-то, какого-то
человека, которого девушка никак не могла заметить, находясь в прихожей у
распахнутой входной двери.
— Кто там? — оживляясь, спросила Юля у Веры и не дожидаясь ответа,
потребовала для себя желаемого подтверждения, — папа?! — бы-ло воскликнула
она.
— Нет. Это… молодой человек. Вы его знаете.
— Кто? — настороженно и пугливо забеспокоилась хозяйка квартиры.
— Юленька! — послышалось с лестничной клетки, — ради бога, не
волнуйтесь, — продол-жал говорить приближающийся голос. — Это я. — Сказал
он, объявившись возле Веры.
— Миша? — что-то соображая про себя, про-говорила девушка. — Но что
делаете здесь вы?
— Они сейчас тебе все объяснят, Юля, — хо-лодно сказала Юсман.
Минут пятнадцать Юлю приводили в чувства, ибо девушке стало нехорошо
еще там, в при-хожей: у нее подкашивались ноги, кружилась голова, и она
постоянно повторяла одну и ту же фразу: 'Что с моим отцом?.., Что с моим
отцом?.., Что с моим отцом?..'
Ее кое-как довели и усадили поудобнее в кресле в гостиной.
Больше всех беспокоился о происходящем молодой человек: он говорил
сердечно и волнуясь. Юсман же и Вера оставались хладнокров-но-тактичными,
они интонировали свои голоса и производили свои утешительные действия в
адрес хозяйки дома, будто сговорившись, словно контролировали себя по
инструкции хорошего тона.
Когда девушка немного пришла в себя и была способна выслушать и понять
— ей все рассказали.
Несколько минут Юля молчала, потом по-просила всех оставить ее одну и
когда тяжело-весные гости вечера, такими показались девушке Вера, Виктория
Леонидовна и Миша, собрались было уходить, как Юля почему-то, остановила
Мишу:
— Миша.
— Да, Юленька.
— Пожалуйста, останьтесь еще немного со мной.
— Хорошо, Юленька — я останусь. Вы… идите, — коротко и довольно
сухо сказал молодой человек женщинам, тоже остановившимся в прихожей.
Виктория Леонидовна Юсман и Вера ушли. Теперь молодой человек и девушка
оставались в квартире одни.
Юля, медленно передвигаясь, предложила Мише пройти на кухню. Движения
ее рук будто парашютировались, иногда останавли-вались, зависали.
Оба молчали, пока Юля готовила чай. Миша непроизвольно и как-то
виновато посматривал