мог сдерживал. Теперь мои силы на исходе.
— И вам необходимо крепкое и молодое тело, и, конечно же, чтобы оно
оказалось по нраву вашей дочери…
— Чтобы не расставаться с моей дочерью, а выдать ее замуж за себя —
жениться на ней, — договорил вместо представителя фирмы Аршиинкин-Мертвяк и
отчетливо покрасневши, виновато опустил голову.
— Что ж… Ситуация оправданная, — как бы размышляя вслух, но
нерешительно сказал Ворбий.
— Совершенно оправданная! — подтвердил посетитель, ожидая перемены в
настроении Георгио Фатовича, теперь — в свою пользу.
— Знаете что… — внезапно подвижно заговорил представитель фирмы.
— Что? — тут же, нетерпеливо отозвался профессор.
— Оставьте свои координаты, если вас это не затруднит, я действительно
подумаю, как вам помочь, но не могу обещать звездного решения и скоро.
— Ясно, — опечалено и все-таки с нескрываемой надеждой сказал
Аршиинкин-Мертвяк, достал из внутреннего кармана пиджака кожаное портмоне и
тут же извлек из него свою визитную карточку и положил ее на стол Ворбия.
—Теперь,— сказал он, — мое дальнейшее существование зависит и от вас. Я
буду насколько положено ждать. И вот что еще, думается мне, немаловажное: я
могу хорошо заплатить.
— Было бы за что платить, а чем рассчитаться — всегда найдется! —
скривил шутливую, но настороженную гримасу на своем лице Георгио Фатович.
— Нет. Я действительно в состоянии хорошо оплатить вашу услугу, у меня
есть для этого случая реальные возможности! — в убедительном тоне, еще раз
подтвердил свои намерения Аршиинкин-Мертвяк.
— Что ж, — вдохновенно сказал Ворбий и задумчиво добавил, —
договорились.
— Я ухожу с надеждой? — спросил профессор, приподнимаясь из кресла.
— Позвольте на прощание еще задать вам, в принципе — пустяковый
вопрос, — остановил посетителя представитель фирмы.
— Я еще не знаю, но может быть, мне будет легче не отвечать на него.
— Как знать, — задумчиво сказал Ворбий. — Но если вы решаете так…
— не закончив свою фразу, замолчал представитель фирмы, давая тем самым,
как стало ясно Василию Федоровичу, что-то понять правильнее, нежели это
происходило и думалось ему.
— Я передумал, — сказал профессор. — Я назову направившего меня к
вам человека.
— Вы правильно передумали, профессор, с вами можно иметь дело.
— Меня абсолютно не интересует то, для чего вам на самом деле
необходимо знать, кто меня направил к вам, важно, чтобы вы не отказали мне в
помощи.
— Так…, кто же это? — безразличным тоном спросил представитель
фирмы, но как не постарался он подчеркнуть безразличие, чутье
Аршиинкина-Мертвяка все-таки уловило серьезную заинтересованность Георгио
Фатовича в ответе.
— Виктория Леонидовна Юсман, доцент кафедры психологии, — медленно
проговорил Василий Федорович.
— Это и все? — настоятельно поинтересовался Ворбий.
— В каком смысле? — переспросил Аршиинкин-Мертвяк.
— Я имею ввиду, что только лишь она вам рекомендовала обратиться к
нам?
— Не совсем.
— Кто же еще?
— Бондаревски Юрий Анатольевич.
— Кто он?
— Доцент кафедры психологии.
— Тоже доцент, — определился представитель фирмы.
— Не тоже, а тот же, — поправил профессор, пристально вглядываясь в
реакцию Ворбия.
— Понятно, — немного призадумавшись, сказал Георгио Фатович.
Прошло с минуту. Ворбий подсел поближе к компьютеру: беглый ветерок его
пальцев пробежался по клавиатуре. Вскоре представитель фирмы, вычитав что-то
на мониторе, снова обратился к посетителю:
— Так вы говорите, Юсман и Бондаревски?
— Одно лицо, — ответил Василий Федорович.
И тут, неожиданно, раздался то ли мощный хлопок, то ли удар, то ли еще
что-то необъяснимое. Аршиинкин-Мертвяк почувствовал, как все в кабинете
побежало по кругу вокруг него, и размывались контуры предметов, Ворбий
промелькнул белым пятном, словно в мутную воду погружалось все, и в конце
концов профессор потерялся и куда-то глубоко провалился…
— Как вы себя чувствуете, профессор? — послышалось где-то вдалеке
Василию Федоровичу, когда он приоткрыл свои глаза и стал медленно
осматриваться вокруг, соображая: где он теперь находится и что с ним
случилось? — Вы можете говорить? — снова услышал Василий Федорович, но
сейчас