Глава 25. Сердцу не прикажешь
Ницца. Конец 2018 года.
Зима на Лазурке всегда мягкая и короткая, в отличие от парижской промозглой слякоти и дождей с ноября по февраль. Даже в конце декабря погода здесь радовала солнцем, манила выйти из дома, пройтись по набережной, по нарядным улицам, порадоваться ярким краскам цветов на газонах, видом на морской простор, насладиться средиземноморским теплом. Знаменитые пальмы вдоль Английского бульвара качали кронами, как роскошными плюмажами, народ неторопливо прогуливался по широкому променаду, парочки сидели обнявшись на скамейках, собачники прогуливали своих питомцев. День, казалось, шептал: нет повода для печали, весь мир должен радоваться жизни, солнцу, морю.
Несмотря на первое решение не готовиться к встрече, я все-таки тщательно привела себя в порядок и спустилась вниз. В холле возле стойки регистрации стояло несколько человек, гарсон с тележкой для багажа терпеливо ожидал пока гости рассчитаются за постой, на круглом диване в центре холла две престарелые англичанки, беспечно болтали, обсуждали планы на день, за стеклянной входной дверью неподвижной колонной стоял высокий темнокожий мужчина в униформе отеля. Мирная картина повседневной жизни гостиницы.
По мере приближения назначенной встречи, внутренне я трепетала. Я не представляла, как она пройдет. Возможно, он начнет извиняться, умолять, чтобы я вернулась. Вчера я не захотела выслушивать никаких объяснений, собралась и ушла, сегодня же я боялась, что могу сдаться, простить… Нет-нет-нет, я все уже для себя решила! Какие к дьяволу прощения? Я решила! …ну, почти решила… Заберу айфон и гордо уйду. И все-таки сердце замирало.
Часы показывали, что оставалось еще десять минут. Какого черта я так торопилась, лучше опоздать, а то еще подумает, что я рвусь его видеть. Может, пройтись, осмотреться в отеле, когда еще сюда попаду, и вернуться позже?
Он стоял в центре круглого зала, небрежно подкидывая на руке ключи от машины, оглядываясь по сторонам. При виде его я почти застонала. Черт возьми, как же он хорош, мерзавец! Сердце подпрыгнуло и забилось с бешеной скоростью.
Слегка растрепанные темные волосы, серые глаза, волевой подбородок. Его высокая худощавая фигура, уверенное выражение лица привлекали внимание всех присутствовавших в зале. Женщины так просто сворачивали головы, проходя мимо.
Наконец, он увидел меня и сделал шаг навстречу. На долю секунды мне показалось, я увидела мелькнувшую в глазах радость. Но нет, лицо Д’Иссеньи было серьезным, без тени улыбки и без каких-либо следов раскаяния. Глаза смотрели строго и, я бы даже сказала, с безразличием.
– Здравствуй, Александра, – он потянулся, хотел поцеловать в щеку, но я отстранилась. – Так вот ты где остановилась… круто…– Он огляделся, взял за руку. – Пойдем, нужно поговорить. Ты ведь не думаешь, что мы можем расстаться вот так, не объяснившись.
Конечно, конечно, господин Д’Иссеньи, ситуация требовала, чтобы каждый высказался. Как же без этого! Я была уверена, что Жорж постарается меня убедить вернуться, но сначала, наверняка, будет настаивать, чтобы я ответила на вопросы, те, что вчера вечером он мне задал. Ха-ха, у меня к нему тоже есть вопросы! Много вопросов.
– Да, нужно. Только сначала дай телефон, я жду звонки из Парижа.
Жорж ухмыльнулся, достал из заднего кармана брюк мой айфон, протянул. Взгляд его был по-прежнему безразличным, ни намека на то, что рад меня видеть. Честно говоря, я иначе представляла эту встречу, представляла, что Д’Иссеньи примчится весь в растрепанных чувствах, задыхающийся от волнения и чуть ли не на коленях будет умолять меня о прощении. Ничего подобного! Он был спокоен, холоден и держал себя так, как если бы мы были едва знакомы. Облом! Я теряла контроль над ситуацией. Или он демонстрирует как хорошо держит себя в руках, или он никогда ничего ко мне не испытывал и все слова о любви были игрой и обманом. Внутри меня поднимала голову паника. Обидно до слез… Все-таки я все еще испытывала к нему… Что? Любовь? Да, именно любовь! Любовь, черт меня побери! Представила наши жаркие ночи, бесстыдные ласки, поцелуи, вкус его кожи. И вся эта сказка должна вот так закончится здесь, в холле отеля, под любопытными взглядами посторонних людей? Не верилось… Я готова была зарыдать. Он уже не казался ни негодяем, ни злодеем. И уже сама я чувствовала себя виноватой.
О, Боже, Боже, Боже, как же я люблю его, как же сильно я люблю это лицо, волосы, улыбку эту чертову с прищуром, жест, каким он прикасается к волосам! Я опустила глаза, иначе боялась, что мне не выдержать свою роль. На самом деле, мои бастионы выкинули белые флаги, как только я увидела своего … любимого… Господи, какая я все-таки безвольная слабачка!
– Хочешь пообедать? Можем здесь на террасе, или хочешь в другом месте? – предложил мой красавец.
Поговорить за обедом? Маловероятно, что за едой разговор получится. Он тоже это понимал. Но это давало нам обоим возможность еще немного побыть вместе, поэтому я ответила:
– Окей, давай здесь, в Негреско. Только на террасе ты замерзнешь, ты легко одет, а ветер холодный.
– Какая забота о моем здоровье! – иронично хмыкнул Жорж, я проигнорировала его едкое замечание.
К нам подошел мэтрдотель и провел нас к столику. В тот момент я была уверена, что Жорж, как и я, не испытывал голод.
Симпатична официантка подала меню, спросила насчет апперитива и, когда мы отказались, стала начала перечислять блюда дня. Я попросила Д’Иссеньи выбрать за меня, он кивнул и сделал заказ.
Мы сидели друг против друга молча. Всем существом я понимала, сейчас решается наше с ним будущее, что многое изменилось за прошедшую ночь. Словно стена выросла. Холод в глазах Жоржа приводил меня в ужас, я понимала, что теряю его, а, может, уже потеряла. Все, что я решила вчера ночью, превращалось в прах при одном только взгляде на Д’Иссеньи. Мысль о том, что я никогда его не увижу и не прикоснусь к нему, приводила в отчаяние. Нет, не может быть чтобы он не страдал также , как и я. Наверняка Жорж тоже многое передумал за прошедшую ночь, может, даже и не спал вообще. По его лицу с темными кругами под глазами было заметно, что не спал: черты лица заострились, губы плотно сжаты.
Он первым прервал молчание:
– Так что будем делать, Александра? – голос был сухим, очень серьезным и, как мне показалось, грустным.
Внутри меня все сжалось, в горле пересохло, я не знала что отвечать. Все мои обиды вдруг показались такими глупыми, а поведение ничтожным. Еще недавно я испытывала к этому мужчине только злость и обиду, а теперь я чувствовала себя маленькой глупой девчонкой, рабой своих эмоций. И еще я чувствовала, что не могу отказаться от этого мужчины. Его лицо, такое родное, сильные руки, которые умели ласкать так страстно, крепкая шея в расстегнутом вороте поло, эти нахмуренные брови. Все это мое, принадлежит только мне! Я облизала губы, вспомнив как он смотрел на меня во время нашей близости, так страстно, жадно, с восторгом, как рычал, вбиваясь в мое тело я яростью дикого зверя. Его предательство уже не казалось предательством. Я, словно зомбированная, уже ни о чем не думала.
С трудом сглотнув ком в горле, потянулась за бокалом воды, отпила и каким-то чужим голосом пискнула:
– А ты как думаешь?
Должно быть вид у меня был жалкий. Жорж слегка улыбнулся, но глаза оставались суровыми.
– Знаешь, Александра… или, может, Натали? – он, прищурившись, посмотрел на меня.
– Александра, я давно уже Александра, – промямлила я.
– Вот что я предлагаю, Александра, – он продолжил, – мы сейчас пообедаем, а потом нам, действительно, надо очень о многом поговорить. Серьезно поговорить, потому что я кое-что должен тебе объяснить. А ты должна меня выслушать и все-таки ответить на мои вопросы. Только без твоих истерик и побегов. Идет? Я не спал всю ночь и, боюсь, еще одной такой выходки не выдержу.
– Идет, – я закивала, опуская глаза.
Наверняка еда была вкусной, оформление блюд оригинальным, сервировка изысканной. Но мне было все равно, я не ощущала ни вкуса блюд, ни красоты сервировки. Я думала только о предстоящем разговоре, я думала о том, что мне просто необходимо его поцеловать, или, что бы он поцеловал меня… Я горела, как в огне, уверенная, даже не глядя в зеркало, что лицо мое пылало, отчего было как-то неловко и сладко одновременно.
– Налей мне, пожалуйста, воды, – попросила у Д’Иссеньи.
Когда брала стакан из его рук, мои руки заметно дрожали.
Мы закончили обедать, Жорж оплатил счет и я предложила:
– Давай поднимемся ко мне, раз уж ты здесь. Я только закажу кофе в номер.
Д’Иссеньи пожал плечами, давая понять, что ему абсолютно безразлично, где мы будем обсуждать наши проблемы.
Но, едва мы двинулись на выход, Жорж, шедший позади, схватил меня за локоть и рванул на себя. Я недоуменно обернулась и увидела, что он смотрит на кого-то поверх моей головы с выражением напряженной тревоги.
– Назад, выйдем через другую дверь. Не оборачивайся. Там Налимович и Морлан, они идут сюда. Уйдем, нас пока не заметили. Пошли, быстро.
И он буквально поволок меня за собой. Мы выскочили из зала под удивленными взглядами официантов и посетителей.
Влетев в номер, тяжело дыша, я заперла за нами дверь, привалилась к ней спиной. На дрожащих ногах подошла к бару.
– Будешь? – предложила своему спутнику.
Не дожидаясь его ответа, налила коньяк в два бокала. Руки тряслись.
– Ну все! Я пропала, – еле слышно прошептали мои губы.
С отчаянием опрокинула в рот содержимое пузатой хрустальной рюмки, опустилась в кресло, прижала ладони к щекам. Потом вскочила и заметалась по комнате.
– Нашли, нашли, они меня нашли! Эти гады знают, что я здесь, в этой гостинице… О, Боже, нужно валить отсюда, сегодня же уезжаю в Париж…
Жорж наблюдал за мной, стоя в стороне, потом медленно пригубил напиток и абсолютно спокойным голосом произнес:
–– Все, Александра, успокойся, прекращай истерить и рассказывай все с самого начала. Мне нужно знать какое к тебе отношение имеют эти люди.
– Жорж, они хотят меня убить, еще в Москве хотели… Не знаю, каким чудом мне удалось от них убежать, – я почти задыхалась, – это страшные люди… они такое творят… а Марина, она – ведьма, настоящая, реальная ведьма! – меня всю трясло, – ты мне веришь, Жорж?
Теперь Д’Иссеньи уже не смотрел на меня как вражина, а подошел, обнял, прижал, поцеловал в висок.
– Ну-ну, девочка моя родная, я рядом, я с тобой.
Он отстранил меня, не разжимая объятий, сдунул со лба выбившиеся волосы и, твердо глядя мне в глаза, произнес:
– Никому не дам тебя в обиду. Пока ты со мной – ничего не бойся, я смогу тебя защитить. Веришь?
С отчаянной силой я прижалась к своему мужчине, обхватила его, уткнулась носом в грудь и, конечно, расплакалась. Жорж выдохнул всей грудью, приподнял вверх мое лицо и его губы прижались к моим, стальные руки стиснули мое покорное тело, я ответила на его поцелуй.
Любимый нежно гладил меня по волосам, по спине, невесомо целовал в шею.
– Расскажи, девочка моя, почему ты их так боишься, что это за артефакт, который им от тебя нужен? Как он у тебя оказался? Чем больше я буду знать, тем лучше смогу тебя защитить.
– А ты действительно можешь помочь? Я ведь серьезно говорю, эта Марина Морлан правда ведьма. Я видела, что она может делать, – я округлила глаза, – она человека убила! Одного сатаниста… впрочем, это сейчас неважно… Он мне помог, а она его уничтожила.
– Давай присядем, я еще немного тебе налью, и ты спокойно все мне расскажешь.
– Да, расскажу. Только обещай, что ты не подумаешь, что я сошла с ума, потому что мне и самой иногда не верится, что это правда. Обещаешь?
И я стала рассказывать о том, как Рагар попал ко мне, о скитаниях по подземельям Москвы. Я лишь вскользь, без каких-либо подробностей упомянула о своей благодетельнице Агнии Аркадьевне, просто сказала, что одна добрая женщина приютила меня после смерти родных и потери памяти. О встрече с сатанистом Мишелем и как он помог мне пробраться в банк, о том, как закончилась встреча с Мариной и банкиром в его офисе. Жорж удивился зачем мне понадобилось с такими приключениями пробираться в банк Налимовича, на что я обтекаемо соврала, что там хранились все деньги семьи, немалые средства, а банкир отказывался мне их возвращать. Но вот об отце я не стала говорить в подробностях, сказала лишь, что родители погибли в авиакатастрофе. Не знаю почему, решила, что занятия отца, его научная работа касается только меня и про собрания у Геннадия Петровича и его изобретениях тоже умолчала. Жорж не расспрашивал о том, какими свойствами обладает Рагар. Возможно, ему это было неважно, или он уже знал о том, что из себя представляет мой артефакт. Даже рассказ про схватку с Мариной Морлан, которую я выиграла только благодаря моему камню, свела к тому, что присутствие Рагара ослабило силы ведьмы, а Д’Исеньи не стал требовать подробностей. Его больше возмутило то, что Марина вообще посягнула на мой камень.