Бесполезность философии (и другого) в качестве какого-то ремесла, в качестве обычного способа производства прибавочного продукта
Любой, кто говорит, что философия (и другое) не предназначена для того, чтобы с помощью нее достигать финансового благополучия, производить прибыль, участвовать в примитивном распределении общественных благ, то он, конечно же, тот, кто производит определенные слабоумные размышления. Как можно произвести обычный продукт для товарного рынка, занимаясь стратегическим управлением или, например, занимаясь музыкой, образованием-воспитанием, медициной? И, возможно, что производство примитивного продукта для реализации на каком-то товарном рынке – это из какого-то прошлого, какого-то доиндустриального, из какого-то натурального хозяйства или даже чего-то до этого?
И такое несчастное мышление той культуры, которая, скорее всего, находится в очередном «конце своего пути», конечно же, может быть. И такой утверждающий, чаще всего, какой-то представитель от какого-то ранее возникшего (античного или более древнего) культурного продукта, а точнее, это какой-то ремесленник от той уходящей культуры. И тут, для понимания такого, может быть взято что-то из Шпенглера и его «Заката». И такой специфический мыслитель в обязательном порядке умеет интерпретировать какие-то схемы, которые якобы являются важными мыслительными конструкциями тех, кто когда-то в той античности занимался подобным. Но, в общем, о том исчезнувшем действительном мышлении вся эта постинтерпретация мало что говорит. И такие слабые разговоры уже не могут приблизиться к порогу «разговора об основаниях», они не связаны через слово с неким скрытым все-мышлением. И, конечно же, такой постмыслитель употребляет какие-то слова, создает из них какие-то предложения и, с точки зрения внешней грамматики какого-то языка, это все вроде как бы адекватно, но вот с точки зрения особой содержательной характеристики такого, это все какое-то ничто.
Но это все не отменяет значения сильного мышления (и того странного за ним), но именно действительного мышления (возможно сохраняемого в домах мудрости и в монастырских библиотеках из «Il nome della Rosa»), которое как всегда связанно с производством неких оснований, некоей адекватности, что позволяет определенным образом присутствовать в этом безумии. И такое производство, конечно же, никак не связано с какими-то слабоумными разговорами о разном гешефте, такое – это нечто другое. Но непонимание «связей и цепочек производства благ в сложном происходящем» – это, конечно же, проблема тех, кто, увы, такое не понимает…
И все это присутствующее было воспроизведено всей этой исторической совокупностью, а это и все те, кто был ранее, а также и то, что присутствует само по себе (условия, данности). И если оценивать все это совокупное участие в таком в качестве именно «способа производства», то доля каждого и тех, «кто стоит за станком», и «тех, кто почему-то не стоит», будет, возможно, и не так велика. Но все будет зависеть не от условной доли, а от того, кто будет и как будет делить такой «пирог». И «справедливость» в таком вопросе – это всегда достаточно-предельная условность, и, конечно же, несоблюдение какой-то справедливости может приводить к какому-то дисбалансу, разрыву и катастрофе… Но?
И твое место в этом процессе – это не результат твоего ума, твоего рождения, твоей телесности, твоей удачи, твоей функции или полезности того, что ты производишь, а это все намного сложнее… То есть и все это, и твое место в этом, но все это сложнее… И те кто мыслят слабо-предметно, но почему-то считают себя производителями высокого мышления, не понимают всей глубины разных непредметных разговоров, где нет обычного предметного продукта и т. п.
Но почему иногда, в некоторые поздние средневековые времена и в некоторых образованиях философский факультет, ну и другие, так сказать, гуманитарные отрасли являются сверхзакрытыми образовательными направлениями? Возможно потому, что кто-то хочет защитить свои основания (Контрреформация)? Потому что такие основания какое-то именно становящееся мышление может расшатать, подорвать, атаковать или может подложить другие основания (Гуманисты)? Или, возможно, такое может выдавить из себя некую мысль, которая превратит существующую адекватность в нечто иное (Лютер)? Или, возможно, какая-то мысль может придать существующему видимость какого-то безумия (Ницше)?
При этом, опять же, разговор «так, а что же есть действительная адекватность?» – это для такого мышления ничто. Исходя из такого и нужно оценивать значение действительного философского мышления в качестве определенного сильного разговора об основаниях. Но, если нет силы понять такое и нет способности воспроизводить такие разговоры, то это какое-то переиначенное из Канта «о каком-то пчеловодстве, садоводстве».
И, конечно же, любое пребывание в частном смысле может понимать себя по-разному, но иногда есть и общий контекст, есть и сильная оценка кем-то этого происходящего, которая может значительно нивелировать любое мышление о себе.
Отсутствие оснований, остановки, остановленности, действительной действительности