Меня парализовал страх – что обо мне подумают другие. Эта иррациональная, всепоглощающая тревога управляла мной. Ирония судьбы в том, что при этом я, порой, ощущал себя королем мира, что я лучше всех, что мне всё дозволено. Какая насмешка! Я был полным трусом, который прятал свою никчемность за маской превосходства. Это классическая компенсаторная грандиозность – хрупкое эго, не выдерживая внутренней боли и самоосуждения, раздувается до немыслимых размеров, создавая ложный фасад уверенности.
Моя психика, конечно, врубила нарциссический компенсаторный механизм. Просто сам себе внушал, сам себе придумал, что это они меня недостойны. А на самом деле? На самом деле я был трусом – неподъемным, отталкивающим, и считал себя абсолютно недостойным чего-либо хорошего. Эта бравада – лишь ширма для глубокого комплекса неполноценности, механизм психологической защиты, который позволял мне рационализировать свою трусость, проецируя вину и недостатки на других, вместо того чтобы столкнуться с собственной уязвимостью.
И вот теперь я стою, смотрю на себя – и какой я? Чего я сто́ю? Почему я просто не могу взять и сделать то, что нужно? Почему не могу добиться того, чего так сильно хочу? Нет, стоп. Почему? Вот оно, меня снова переклинило – вернуло на «старый полюс», в эту чертову колею самосаботажа. Мозг, словно по проторенной нейронной дорожке, снова скатывается в привычные паттерны бездействия и самобичевания. Иронично, да? «Хорошо», – шепчет старый голос, когда я моментально и резко проваливаюсь в грусть. А потом – только дальше, в никуда. Дальше… Куда? Я понятия не имею, куда.
Допинг – это не для каждого! Кого-то может сломать, кого-то может улучшить.
Этот допинг – он не меняет сознание, нет. Он, скорее, срывает пелену, обнажая то знание, что уже дремлет глубоко внутри тебя, спрятанное в лабиринтах подкорки. Это как экстремальный тест на прочность: если ты достаточно силен, если твоя психика способна выдержать этот напор откровений, ты выстоишь. Если же слаб – рискуешь сломаться, умереть внутри, не выдержав лавины неприкрытой правды. Выжить в этой игре, в этом эксперименте над собой, чертовски сложно.