было, когда я сидел на берегу и
курил, — сказал я.
— Но прежде, чем ты курил, я должен был разгадать, что
делать с тобой, — сказал он. — я должен был рассказать тебе,
что я делал, а я не могу сделать этого, потому что это
приведет меня еще к другому делу. Поэтому, может быть, вещи
будут яснее тебе, если ты не будешь думать о началах.
— Тогда скажи мне, что произошло после того, как я
сидел на берегу и курил.
— Я думаю, что ты рассказал уже мне это, — сказал он,
рассмеявшись.
— Было ли что-нибудь важного в том, что я делал, дон
Хуан?
Он пожал плечами.
— Ты следовал моим указаниям очень хорошо и не
затруднялся входить и выходить из тумана. Затем, ты
прислушивался к моему голосу и возвращался к поверхности
каждый раз, когда я звал тебя. Это было упражнением.
Остальное было очень легко. Ты просто позволил туману унести
тебя. Ты вел себя, как будто ты знал, что делать. Когда ты
был очень далеко, я позвал тебя снова и велел тебе смотреть
на берег, поэтому, ты должен знать, как далеко ты ушел.
Затем я вытянул тебя назад.
— Ты имеешь в виду, дон Хуан, что я действительно
путешествовал в воде?
— Да. И очень далеко, к тому же.
— Как далеко?
— Ты не поверишь этому.
Я попытался убедить его сказать мне, но он прекратил
предмет и сказал, что он должен уйти на время. Я настаивал,
чтобы он, по крайней мере, намекнул мне.
— Мне не нравится оставаться в темноте, — сказал я.
— Ты сам держишь себя в темноте, — сказал он. — думай о
стене, которую ты видел. Сядь здесь на свою циновку и
вспомни каждую подробность этого. Тогда, возможно, ты сам
сможешь открыть, как далеко ты ушел. Все, что я знаю теперь,
это то, что ты путешествовал очень далеко. Я знаю это,
потому что у меня было ужасное время при вытягивании тебя
назад. Если бы я не был рядом, ты мог бы совсем заблудиться
и никогда не вернуться; в таком случае, все, что осталось бы
от тебя теперь, это мертвое тело на берегу ручья. Или,
возможно, ты мог вернуться сам, но в этом я не уверен.
Поэтому, оценив попытку этого, я должен был привести тебя
назад, я сказал тебе очень ясно в…
Он сделал долгую паузу и пристально и дружелюбно
посмотрел на меня.
— Я дойду до гор центральной Мексики, — сказал он, — я
не знаю, как далеко ты ушел — возможно, до Лос-анджелеса, а,
возможно, даже до Бразилии.
Дон Хуан вернулся на следующий день поздно после обеда.
К тому времени я записал все, что я мог вспомнить о моем
восприятии. Когдя я писал, мне пришло на ум пройтись по
берегам ручья вверх и вниз и подтвердить, видел ли я в
действительности детали на каждой стороне, которые могли
вызвать во мне образ стены. Я сделал предположение, что дон
Хуан мог заставить меня пройтись в состоянии оцепенения, и
затем мог заставить меня сосредоточить мое внимание на
какой-нибудь стене по пути. В часы, которые прошли между
временем, когда я впервые обнаружил туман, и временем, когда
я вылез из канавы и вернулся в его дому, я вычислил, что,
если он заставил меня пройтись, мы могли пройти, самое
большее, две с половиной мили. Поэтому, я обошел берега по
ручью около трех миль в каждом направлении, внимательно
рассматривая каждую деталь, которая могла бы иметь отношение
к моему виду стены. Ручей был, насколько я мог сказать,
простым каналом, использовавшимся для орошения. Он был от
четырех до пяти футов шириной по всей длине, и я не мог
найти никаких видимых деталей в нем, которые напомнили бы
мне или навязали бы образ бетонной стены.
Когда дон Хуан пришел в дом поздно после полудня, я
заговорил с ним и настоял на прочтении ему моего отчета. Он
отказался слушать и заставил меня сесть. Он сидел лицом ко
мне. Он не улыбался. Он, казалось, думал, оценивая
проникающим внутрь взглядом своих глаз, которые остановились
над горизонтом.
— Я думал, что ты должен был осознать к этому времени,
— сказал он тоном, который был, неожиданно, очень суровым, —
что все является смертельно опасным. Вода является такой же
смертельной, как и страж. Если ты не остережешься, вода
заманит тебя. Она почти сделала это вчера. Но для того,
чтобы попасться в ловушку, человек должен хотеть. В этом
твое затруднение. Ты хочешь покинуть себя.
Я не знал, о чем он говорил. Его нападение на меня было
таким