— это не
воля. Люсио только предается удовольствию. Воля — это нечто
другое, нечто очень ясное и мощное, что может направлять
наши поступки. Воля — это нечто такое, что использует
человек, например, чтобы выиграть битву, которую он, по всем
расчетам, должен бы проиграть.
— Тогда воля, должно быть, то, что мы называем
мужеством, — сказал я.
— Нет. Мужество — это нечто другое. Мужественные люди —
это зависимые люди, благородные люди, из года в год
окруженные людьми, которые толпятся вокруг них и восхищаются
ими; однако, очень мало мужественных людей имеют волю.
Обычно они бесстрашны и очень способны к совершению смелых
поступков, отвечающих здравому смыслу; большей частью
мужественный человек также внушает и страх. Воля, с другой
стороны, имеет дело с поразительными задачами, которые
побеждают наш здравый смысл.
— Является ли воля контролем, который мы имеем над
самими собой? — спросил я.
— Ты можешь сказать, что это разновидность контроля.
— Ты думаешь, что я могу упражнять свою волю, например,
отказывая себе в некоторых вещах?
— В таких, как задавание вопросов? — вставил он.
Он сказал это в таком озорном тоне, что я остановился,
чтобы взглянуть на него. Мы оба засмеялись.
— Нет, — сказал он. — отказывать себе в чем-либо — это
потакание себе, и я не советую ничего подобного. В этом
причина, почему я позволяю тебе задавать все вопросы, какие
ты хочешь.
Если бы я сказал тебе прекратить задавать вопросы, то
ты мог бы поранить свою волю, пытаясь сделать это. Потакание
себе при отказе в чем-то намного хуже; оно заставляет нас
верить, что мы совершаем великое дело в то время, как, в
действительности, мы просто застыли внутри себя. Перестать
задавать вопросы — это не воля, о которой я говорю. Воля —
это сила. И поскольку это сила, то должна быть контролируе-
мой и настроенной, а это требует времени. Я знаю это, и я
терпелив с тобой. Когда я был в твоем возрасте, я был также
импульсивен, как и ты. Однако, я изменился. Наша воля
действует независимо от нашего потакания себе. Например,
твоя воля уже приоткрывает твой просвет мало-помалу.
— О каком просвете ты говоришь?
— В нас есть просвет; подобно мягкому месту на голове
ребенка, которое закрывается с возрастом, этот просвет
открывается, когда развиваешь свою волю.
— Где этот просвет?
— В месте твоих светящихся волокон, — сказал он,
показывая на свою брюшную полость.
— Чему он подобен? Для чего он?
— Это отверстие. Оно дает место для воли, чтобы та
могла вылететь подобно стреле.
— Воля — это предмет? Или подобна предмету?
— Нет. Я просто сказал, чтобы ты мог понять. То, что
маг называет волей, есть сила внутри нас самих. Это не
мысль, не предмет, не желание. Перестать задавать вопросы —
это не является волей, потому что для этого нужно думать и
хотеть. Воля — это то, что заставляет тебя побеждать, когда
твои мысли говорят тебе, что ты побежден. Воля — это то, что
делает тебя неуязвимым. Воля — это то, что позволяет магу
проходить сквозь стену, через пространство, на луну, если он
хочет.
Я ничего больше не хотел спрашивать. Я был усталый и
несколько напряжен. Я боялся, что дон Хуан собирается
попросить меня уйти, и это раздражало меня.
— Пойдем на холмы, — сказал он неожиданно и встал.
По пути он снова начал говорить о воле и смеяться над
моим замешательством из-за того, что я не мог записывать на
ходу. Он описал волю, как силу, которая была истинным звеном
между людьми и миром. Он очень тщательно отметил, что мир —
это то, что мы ощущаем, каким бы способом мы ни делали это.
Дон Хуан подчеркнул, что ощущение мира заключает в себе
процесс восприятия всего того, что предстает перед нами. Это
определенное «ощущение» совершается нашими чувствами и нашей
волей.
Я спросил его, не была ли воля шестым чувством. Он
сказал, что она, скорее, отношение между нами самими и
ощущаемым миром.
Я предложил, чтобы мы остановились, чтобы я мог сделать
заметки в блокноте, но он засмеялся и продолжал идти.
Этой ночью он оставил меня с собой ночевать, а на
следующий день после завтрака он сам поднял разговор о воле.
— То, что ты сам называешь волей, — это характер и
сильное стремление, — сказал он. — То, что маг называет
волей, есть сила, которая выходит изнутри и привязывает к
внешнему миру. Она выходит через живот, прямо здесь, где
находятся светящиеся волокна.
Он потер свой пупок, указывая место.
— Я говорю, что она выходит отсюда, потому что
чувствуешь ее выходящей.
— Почему ты называешь это волей.
— Я называю ее никак. Мой бенефактор