Я полагаю, глупо говорить, что мескалито вызывает
сумасшествие, — мягко сказал дон Хуан. — потому что, если бы
это было так, то Карлос не говорил бы сейчас с вами тут, а
был бы уже в смирительной рубашке. Он принимал его, и
взгляните-ка — он здоров. — бахеа улыбнулся и смущенно
сказал: «кто может знать?» — и все рассмеялись.
— Тогда взгляните на меня, — сказал дон Хуан. — я знал
мескалито почти всю жизнь, и он никогда не повредил мне ни в
чем. — Мужчины не смеялись, но было очевидно, что они не
принимают его всерьез.
— С другой стороны, — продолжал дон Хуан, — справедливо
то, что мескалито сводит людей с ума, как ты сказал, но лишь
тогда, когда они приходят к нему, не зная, что они делают.
Эскуере, старик, приблизительно в возрасте дона Хуана,
слегка хмыкнул, покачав головой.
— Что ты хочешь, Хуан, сказать этим «зная»? — спросил
он. — Прошлый раз, когда я тебя видел, ты говорил то же
самое.
— Люди сходят с ума, когда наглотаются этого пейотного
снадобья, — продолжал Хенаро. — Я видел, как индейцы Уичол
ели его. Они действовали так, как будто бы у них была
горячка. Они дергались, и пердели, и ссали повсюду.
Употребляя это проклятое снадобье, можно получить эпилепсию.
Именно так сказал мне однажды мистер салас, правительствен-
ный инженер. А ведь эпилепсия — это на всю жизнь, заметьте.
— Это значит быть хуже животных, — мрачно добавил
Бахеа.
— Ты видел только то у индейцев Уичол, что хотел
видеть, Хенаро, — сказал дон Хуан. — например, ты совсем не
дал себе труда выяснить у них, что это значит быть знакомым
с мескалито. Насколько я знаю, мескалито никогда никого не
сделал эпилептиком. Правительственный инженер — йори, и я
сомневаюсь, чтобы йори знал что-либо об этом. Ты, верно, не
думаешь, что все те тысячи людей, которые знают мескалито, —
сумасшедшие, или не так?
— Они должны быть сумасшедшими или очень близко к тому,
чтоб делать подобные вещи, — ответил Хенаро.
— Но если все эти тысячи людей сумасшедшие в одно и то
же время, то кто будет делать их работу? Как они ухитряются
выжить? — спросил дон Хуан.
— Макарио, который приехал с той стороны — из США —
рассказывал мне, что всякий, кто принимает пейотль, отмечен
на всю жизнь, — сказал Эскуере.
— Макарио лжет, если он так говорит, — сказал дон Хуан.
— я уверен, что он не знает того, о чем говорит.
— Он действительно говорит очень много лжи, — сказал
Бениньо.
— Кто такой Макарио? — спросил я.
— Он индеец яки, который живет здесь, — сказал Люсио. —
он говорит, что он из Аризоны и что во время войны он был в
Европе. Он рассказывает всякое.
— Он говорит, что был полковником, — сказал Бениньо.
Все рассмеялись, и разговор ненадолго перешел на
невероятные рассазы Макарио, но дон Хуан вновь вернул его к
теме мескалито.
— Если все вы знаете, что Макарио лжец, то как же вы
можете верить ему, когда он говорит о мескалито?
— Ты имеешь в виду пейот, дед? — спросил Люсио, как
если бы он действительно пытался определить смысл термина.
— Да. Черт возьми.
Тон дона Хуана был острым и резким. Люсио невольно
распрямился, и на секунду я почувствовал, что все они
испугались.
Затем дон Хуан улыбнулся и продолжал спокойным голосом:
— Разве вы — друзья, — не видите, что Макарио не знает
того, о чем говорит? Разве вы не видите, что для того, чтоб
говорить о мескалито, нужно знать?
— Опять ты пришел туда же, — сказал Эскуере. — что,
черт возьми, значит это знание. Ты хуже, чем Макарио. Тот,
по крайней мере, говорит то, что у него на уме, знает он это
или не знает. Уже много лет я слышал, как ты говорил, что
нам нужно знать. Что нам нужно знать?
— Дон Хуан говорил, что в пейоте есть дух, — сказал
Бениньо.
— Я видел пейот в поле, но я никогда не видел ни духов,
ни что-либо вроде того, — добавил Бахеа.
— Мескалито похож на дух, пожалуй, — объяснил дон Хуан,
— Но чем бы он ни был, это не становится ясно до тех пор,
пока не узнаешь о нем. Эскуере жалуется, что я говорю это
уже много лет. Что ж, действительно это так. Но не моя вина
в том, что вы не понимаете. Бахеа говорил, что тот, кто
примет его, становится похож на животное. Что ж, я так не
думаю. Для меня те, кто думают, что они выше животных, живут
хуже, чем животные. Взгляни на моего внука здесь. Он
работает без отдыха. Я бы сказал, что он живет для того,
чтобы работать, как мул. И все, что он делает не животного —
так это напивается.
Все рассмеялись. Виктор, очень молодой человек,
который, казалось, еще не вышел из подросткового возраста,
смеялся звонче всех. Элихио, молодой