Мысль имеет ценность сама по себе. Актом е формулировки является её выход из небытия в бытие. Существование мысли в одной голове, уже есть онтологический факт.
Теперь перейдём к сути, сути самой посредственности человека, как разума.
Открытия и прозрения являются неизбежными на определённом этапе развития языка, культуры и технологий.
Величие – это не уникальность мысли, а готовность её принятию со стороны общества.
Публичное поле – это фильтр и усилитель.
Из этого следует, что глубинная структура реальности доступна для постижения любому мыслящему уму, если он обладает достаточной смелостью и последовательностью. Проблема заключается в том, что большинство подавляет эту самую смелость. СТРАХ оказаться неправым, быть непризнанным и показаться глупым.
Вся интеллектуальная история человечества является лишь посредственным продуктом, иерархической игрой, погоней за статусов, древним механизмом, который подменяет собой суть – поиск истины.
Но всё это нивелируется двумя правдами:
Онтологическая: Всё подвержено энтропии. Любая структура, любое сознание, любая мысль будет распадаться.
Феноменологическая: Несмотря на это, в самом процессе существования возникает феномен красоты, чувство, которое мы называем прекрасным.
Чувство прекрасного – это не отрицание бессмысленности, а ответ ей. Не рациональный, а экзистенциальный. Это бунт не против распада, а против его тотальной власти над смыслом.
К этому и сводиться главный смысл самого смысла: смысл – не свойство вселенной, а акт творения сознания, обречённого на гибель.
Теперь я готов выявить анти-догматический императив:
Все философские системы – продукт сознания. Они рождаются в конкретном мозгу, в конкретную эпоху, с конкретными ограничениями. Они лишь модели реальности, но не сама реальность.Карта – не территория.
Ни у одной модели нет монополии на истину. Модель может быть лишь более или менее полезной для описания мира, более или менее логичной.