стенах его одаренность не угасала. У всех, включая профессуру, он просто не сходил с языка. Юноша опережал в успехах всех своих однокашников, но несмотря на это пользовался среди них отличной репутацией. С какой стороны ни посмотри — его исключительность ни у кого не вызывала ни сомнений, ни раздражения. К мирским утехам он интереса не питал, в свободное время читал книги, начитавшись же — уединялся в тихом садике и играл на скрипке. С кармана его студенческого сюртука неизменно свисала цепочка от золотых часов.
С отличием закончив университет, молодой человек как исключительно одаренная личность был распределен в Министерство сельского хозяйства и лесоводства. Свой выпускной диплом он посвятил, ни много ни мало, разработке 'концепции комплексного развития сельского хозяйства Японии, Кореи и Тайваня'; и хотя идеи его грешили известной утопичностью, некоторое время о них поговаривали в свете. Проработав в министерстве два года, Профессор Овца окончательно созрел как ученый — и был отправлен на Корейский полуостров изучать проблемы местного рисоводства. Находясь там, он разработал 'План-проект рисоводческой политики для Корейского полуострова', который был одобрен правительством и утвержден к выполнению.
В 1934 году Профессора отозвали в Токио, где ему был присвоен чин генерал-лейтенанта и предъявлена повестка о призыве в армию. Командование поручило молодому генералу разработать 'Систему натурального хозяйства для самообеспечения японской армии мясом и шерстью овец в условиях боевого развертывания на равнинах Северного Китая'. Так Профессор Овца впервые занялся овцами. Организовав регулярные поставки японских, маньчжурских и монгольских овец для армейских нужд, весной следующего года молодой генерал отправился с экспедицией в Маньчжурию 'для изучения ситуации на местах'. Именно с этих пор началось его сокрушительное падение.
Всю весну 1935 года жизнь в лагере протекала без происшествий. Происшествие случилось в июле. Сказав, что хочет проверить 'условия жизни местных овец', Профессор Овца сел на лошадь, уехал в сопки и там исчез.
Ни на третьи, ни на четвертые сутки пропавший не появлялся. Прикомандированная к отряду группа военной разведки сбилась с ног, прочесывая окрестности, но все было безрезультатно. Решили, что генерала либо задрали волки, либо пленили повстанцы. И лишь неделю спустя, когда решено было прекратить бесплодные поиски, Профессор Овца, весь оборванный и изможденный, появился в лагере перед самым заходом солнца. От него остались одни кожа да кости, щеки ввалились — и только глаза, широко распахнутые, горели ярким безумным огнем. Лошади при нем не было, пропали и золотые часы. Причину своего исчезновения он так и объяснил — сгинула лошадь, и он заблудился в лесу; звучало это достаточно правдоподобно, все поверили ему и успокоились.
Однако месяц спустя по штабу пополз очень странный слух. Слух о том, будто бы генерал, скитаясь по лесам, 'вступил в особую связь' с овцой. К чему конкретно сводилась эта 'особая связь', не мог объяснить никто. Кончилось тем, что начальство вызвало его к себе в кабинет и провело 'собеседование'. Колониальное государство — не то место, где можно игнорировать слухи.
— Это правда, что ты вступал в 'особую связь' с овцой? — спросило начальство.
— Так точно. Вступал.
Дальнейший диалог звучал следующим образом.
В: — Что такое 'особая связь'? Половой акт?
О: — Никак нет.
В: — Изволь объясниться.
О: — Психическое соитие.
В: — Это не объяснение.
О: — Трудно найти точный термин. 'Обмен душами' — пожалуй, наиболее близкое
определение.
В: — Ты хочешь сказать, что обменялся душами с овцой?
О: — Так точно.
В: — Значит, всю неделю, пока тебя искала военная разведка, ты обменивался душами с овцой?
О: — Так точно.
В: — Ты не считаешь это нарушением служебного долга?
О: — Мой долг — изучать овец.
В: — В изучение овец не входит задача обмена душами! Тебе следует быть
осмотрительнее. Ты был гордостью Императорского университета. В Министерстве тобой до сих пор все тоже были довольны. Если не наделаешь глупостей — станешь
одним из тех, кто двигает сельскохозяйственную политику всего Дальнего Востока. Помни об этом!
О: — Слушаюсь.
В: — Про 'обмен душами' приказываю забыть. Овца — обыкновенная скотина.
О: — Это забыть невозможно.
В: — Изволь объясниться.
О: — Овца — у меня внутри.
В: — Это не объяснение.
О: — По-другому объяснить невозможно.
В феврале 1936 года Профессора Овцу отозвали на родину, еще несколько раз провели с ним подобные 'собеседования' — и определили на работу в министерский