под палящим солнцем, еще на неделю — мокнуть под проливным дождем, после чего очень долго держали в затхлом чулане, и все — с единственной целью: добиться того, чтобы вся обивка расцвела роскошной оранжевой плесенью.
Я подошел поближе — и за спинкой дивана увидел то, чего раньше не замечал: на диване лежал, перекрученный как сушеная корюшка, средних лет мужчина с абсолютно лысым черепом. В первую секунду я даже подумал, что вижу мертвеца; однако человек просто спал крепким сном. Нос его чуть заметно подергивался при дыхании. На переносице виднелись следы от очков, но самих очков я нигде не заметил. Следовательно, версия о том, что он смотрел телевизор и нечаянно заснул, отпадала. Никаких других версий мне в голову не приходило.
Я перегнулся через конторку и заглянул в комнату служебного персонала. Ни души. Подруга нашла на стойке металлический колокольчик и позвонила. Колокольчик неожиданно громко зазвякал на все фойе.
Мы выждали с полминуты — без толку. Лысый не просыпался.
Она позвонила снова.
Спящий захныкал. Таким странным хныканьем, словно его нестерпимо мучила совесть. Затем открыл глаза и ошалело-отсутствующе уставился на нас.
Для острастки подруга позвонила в колокольчик еще раза три. Лысый вскочил с дивана, в мгновение ока пересек приемную, прошмыгнул чуть ли не у меня под мышкой — и вытянулся по ту сторону стойки. Человек оказался консьержем.
— Ради Бога, простите!.. — проговорил он. — Так неловко получилось: ждал вас, ждал — и заснул!
— Извините, что разбудили вас, — сказал я.
— Да что вы!.. — только что не замахал руками консьерж. И вручил мне анкету для
проживающих и авторучку. На мизинце и среднем пальце его левой руки недоставало
по верхней фаланге (*22).
Я вписал в анкету свое имя, потом подумал немного, скомкал бумагу и сунул в
карман. Затем, взяв новый бланк, вписал первое пришедшее в голову имя и ниже —
не менее вздорный адрес. Самые заурядные имя и адрес. На случайный взгляд —
очень даже неплохо. В качестве профессии я выбрал торговлю недвижимостью. Откуда-то из-за телефонного аппарата консьерж выудил очки в целлулоидной оправе с толстыми линзами, водрузил их на нос и очень внимательно изучил все, что я написал.
— Токио, Сугинами… 29 лет, агент по продаже недвижимости.
Я достал из кармана салфетку и принялся стирать с пальцев пятна от авторучки.
— По работе здесь? — спросил консьерж.
— В каком-то смысле, — ответил я.
— Сколько суток пробудете?
— Месяц.
— Месяц?… — он посмотрел на меня с задумчивостью художника, разглядывающего девственно-чистый лист бумаги. — Вы собираетесь пробыть здесь целый месяц?
— А что, почему-то нельзя?
— Нет-нет, почему же нельзя! Просто… у нас принято производить все расчеты на трое суток вперед.
Я опустил на пол сумку, вынул из кармана бумажник, с хрустом отсчитал из пачки двенадцать десяток и положил перед ним на стойку.
— Начнет не хватать — сообщайте, добавлю.
Консьерж зажал банкноты в трех пальцах левой руки и пальцем правой пересчитал деньги заново. Затем выписал чек на всю сумму и вручил мне.
— Насчет номера будут какие-то пожелания?
— Если можно — угловую комнату подальше от лифта.
Повернувшись ко мне спиной, консьерж очень долго шарил взглядом по стенду с ключами, пока, наконец, не снял ключ от номера 406. Ключи почти от всех номеров висели на своих местах. Говорить о процветании отеля 'Дельфин' можно было с большой натяжкой.
Швейцар в отеле 'Дельфин' отсутствовал как понятие, и чемоданы до лифта нам пришлось волочить самим. Подруга оказалась права — 'излишества' в отеле отсутствовали напрочь. Лифт при движении мотало из стороны в сторону как огромную чахоточную собаку.
— Когда останавливаешься надолго, самое лучшее — это маленький опрятный отель! — деловито заявила подруга.
Выражение 'маленький опрятный отель' и в самом деле звучало неплохо. Прямо готовое клише для рекламы в женском журнале: 'Если вы к нам надолго — он станет вам домом, наш Маленький Опрятный Отель…'
Однако первое, что мне пришлось сделать, войдя в номер 'маленького опрятного отеля', так это пристукнуть шлепанцем тлю, разгуливавшую по оконной раме, а также выкинуть в урну два женских волоса, найденных на коврике у кровати. Тлю на Хоккайдо я встретил впервые в жизни. Подруга в это время уже вертела кранами в ванной, настраивая температуру воды. Как и следовало ожидать, краны при этом ревели, как полоумные.
— Что, нельзя найти ничего поприличнее?! — заорал я ей, распахнув дверь в ванную. — У нас же денег хватит на что угодно!
— При чем тут деньги?! Главное, что поиски овцы должны