зажигалки. — Прекрасно тебя понимаю. Разрушить горы, построить дома; останками гор засыпать море — и опять понастроить дома… Некоторые идиоты до сих пор считают это прекрасной идеей.
Я молча пил пиво. Динамики под потолком выдавали новый хит Бозза Скэггза. Музыкальный аппарат куда-то исчез. Посетители за столиками — опрятные студенческие парочки — благовоспитанно, глоток за глотком потягивали виски с водичкой напополам и коктейли. Ни тебе пьяных баб в сортире, ни субботнего гвалта до боли в ушах. Потом, ясное дело, все разойдутся по домам, наденут пижамы, почистят зубы и лягут спать… Ну, и что ж? — ну, и слава Богу. Чистая, опрятная жизнь — что в этом плохого? В конце концов, каким должен быть этот мир, каким должен быть этот бар — общих стандартов для этого просто не существует. Все это время Джей следил за моим блуждающим взглядом.
— Ну, что скажешь? Все так изменилось, что никак не освоишься?
— Да ничего подобного, — сказал я. — Старый беспорядок на новый лад, вот и все. 'Медведь у жирафа выменял шляпу, а зебра надела медвежий сюртук'…
— А суть все та же? — рассмеялся Джей.
— Времена изменились, — сказал я. — Меняются времена — меняется многое. Но, в конечном счете — и ладно, и пускай себе меняется дальше. Все мы живем, меняясь. И жаловаться тут не на что…
Джей промолчал.
Я принялся за новое пиво, Джей закурил новую сигарету.
— Как жизнь? — спросил Джей.
— Неплохо, — ответил я.
— А с женой как?
— А-а, непонятно. Как оно бывает между двумя разными людьми? Иногда кажется — все в порядке. Иногда так не кажется. В супружеской жизни — дело обычное, сам знаешь.
— Не знаю, — мрачно проворчал Джей и почесал мизинцем переносицу. — Забыл я уже, что такое супружеская жизнь. Давно это было…
— Кошка твоя здорова?
— Померла четыре года назад. Как раз после вашей свадьбы. Кишки себе попортила. Ей, правда, и так уже возраст вышел — двенадцать лет все-таки. Дольше, чем мы с женой были вместе… Двенадцать лет жизни — вроде, такая мелочь, а?
— И не говори, — сказал я.
— Там, на горе — слыхал, небось — есть кладбище для животных. Вот там и схоронил. Пусть теперь хоть на небоскребы эти сверху вниз посматривает. А то уже куда ни плюнь — все в небоскреб попадешь. Кошке это, конечно, до лампочки… Но все-таки.
— Тоскуешь?
— Тоскую, понятное дело. Уж не знаю, кому из людей нужно помереть, чтоб я так тосковал… Что, странно говорю?
Я покачал головой.
Покуда Джей сооружал для очередного посетителя замысловатый коктейль и салат 'Юлий Цезарь', я забавлялся головоломкой из Северной Европы, которую обнаружил на стойке. В стеклянной коробке нужно было восстановить из фрагментов рисунок — три бабочки, порхающие над лужайкой с клевером. Терпения моего хватило минут на десять, затем я плюнул и положил игрушку на место.
— Детей не заводишь? — спросил Джей. — По возрасту уж пора бы…
— А не хочу, — ответил я.
— Серьезно?
— А ты представь: родится кто-нибудь, вроде меня — что я с ним буду делать?
Джей озадаченно рассмеялся и подлил мне пива.
— По-моему, ты слишком много думаешь наперед.
— Да нет, дело не в этом. Просто я никак не могу понять, стоит ли вообще это делать — производить на свет еще одну жизнь… Ну, вырастут дети, сменится поколение. И что? Больше гор снесено, больше моря засыпано. Больше скорость у автомобилей — и больше кошек задавлено… Только и всего, разве нет?
— Но это — только темная сторона жизни. Случаются ведь и хорошие события. Есть ведь и хорошие люди…
— Да? Ну-ка, приведи мне по три примера и того, и другого — тогда поверю…
Джей ненадолго задумался, потом рассмеялся:
— Все равно: что хорошо, что плохо — о том судить уже не вам, а вашим детям. Ваше-то поколение уже, хм…
— Отпело свое?
— В каком-то смысле, — изрек Джей.
— Песенка спета, а призрак мелодии в сердце еще звучит…
— Эк у тебя все складно сказать получается…
— Пижонство, — поморщился я.
Бар начал заполняться людьми. Я попрощался с Джеем и вышел на улицу. Девять часов. Кожу на скулах покалывало — из-за бритья под холодной водой, а также от водки с лимоном вместо лосьона. Тот же эффект, если верить Джею; вот только все лицо теперь пахло водкой.
Ночь была на удивление теплой, небо — как и прежде, угрюмо-пасмурным. Южный ветерок вяло тормошил мокрый воздух. Все так же, как и всегда. Запах моря с предчувствием дождя. Пейзаж с легким привкусом ностальгии. В буйной траве у речки — скрежетанье сверчков. И, как всегда, этот 'вроде-бы-дождь'. Мелкий и странный — то ли с неба падает, то ли в воздухе висит, — но уже очень скоро вымокаешь