проблемы. Если уж приспичит — а жизнь моя что-то стала прямо вся состоять из этих 'если-уж-приспичит' — худо-бедно, я способен проявить сексуальность. И завести себе девчонку всегда мог запросто. Проблема в другом: я никогда не умел толком освоиться с этой способностью. То есть, дойдя до известных пределов, я перестаю понимать: где еще — я сам по себе, а где уже — просто моя сексуальность. До сих пор я — Лоуренс Оливье, а с каких пор — Отелло? На таком распутье я становлюсь совершенно невозможен в общении и причиняю кучу неудобств окружающим людям. Можно сказать, вся моя жизнь до сих пор — нескончаемые повторы именно такой ситуации.
Что хорошо (и это действительно хорошо!) — в моей нынешней жизни нет ничего, что хотелось бы отрезать и выкинуть. Ощущение великолепное. Если что-то и можно выкинуть из моей нынешней жизни, так разве только меня самого. Неплохая, однако, мысль — 'моя жизнь без меня самого'!.. Хотя нет — так оно, пожалуй, звучит чересчур патетично. Сама-то мысль без патетики, а как напишешь — так сразу выглядит патетично.
Прямо беда…
О чем это я?
Ах, да — о женщинах.
У каждой женщины обязательно имеется некий красивый шкафчик (шкатулка, ящичек), под самую крышку набитый Хламом Неизвестного Назначения. Я все это страшно люблю. Ибо в хламе том можно копаться, выуживать оттуда всякие привлекательные вещицы одну за другой, стирать с них пыль и пытаться разгадать их истинный смысл. Так вот: сексуальность — привлекательность той же природы. Я откопал ее в себе; но зачем она мне и что с нею делать дальше? Дальше можно только перестать быть самим собой…
Вот почему я теперь думаю исключительно о сексе в его, так сказать, 'рафинированном виде'. Когда концентрируешься на сексе в его чистом виде, то и не ломаешь себе голову — патетичен ты или нет.
Все равно, что потягивать пиво, созерцая черноморский закат…
Перечитал написанное. Пусть даже какие-то части и противоречат друг другу — по-моему, вышло достаточно искренне. Удачнее всего — те отрывки, где скучно.
И еще. Как ни крути — получилось, что письмо и написано-то не тебе. Скорее всего, писалось почтовому ящику… Но ты меня за это не ругай. Даже до почтового ящика отсюда — полтора часа на джипе.
Ну, а теперь, наконец — письмо к тебе.
Есть у меня к тебе две просьбы. Ни та, ни другая особой срочности не требуют; сделай, когда будет подходящее настроение. Очень меня обяжешь… Еще месяца три назад я, пожалуй, не смог бы попросить тебя ни о каком одолжении. А теперь вот — могу. И это — уже прогресс.
Первая просьба несколько сентиментальна. То есть, дело касается Прошлого. Пять лет назад я уезжал из города в такой страшной запарке, что забыл попрощаться с несколькими людьми. Конкретно — с тобой, с Джеем, и с одной женщиной, которую ты не знаешь. Но если с тобой, сдается мне, я еще попрощаюсь, как полагается — то с ними, боюсь, такого случая уже не представится. Вот я и хочу попросить тебя: будешь в городе — попрощайся за меня.
Я понимаю, что это звучит дерзковато. На самом деле я, конечно, должен сам сесть и написать всем этим людям письма. Но если честно — я просто хочу, чтобы ты вернулся в город и встретился с ними. Мне кажется, такая встреча передала им мои чувства яснее, чем любое письмо. Адрес и номер телефона моей знакомой прилагаю. Если вдруг окажется, что она переехала, либо же замуж вышла — тогда ладно. Не встречайся, езжай домой. Но если живет по тому же адресу — уж повидайся с нею, будь добр, и передай от меня привет.
Ну, и Джею — привет огромный. Распейте там на двоих мое пиво.
Это первое.
Вторая просьба будет немного странной.
Прилагаю к письму фотографию. Фотографию овец. Помести ее где угодно — лишь бы на нее почаще смотрели люди. Прекрасно осознаю все нахальство своей просьбы — но, поверь, кроме тебя мне больше совершенно некого попросить. Готов уступить тебе всю свою сексуальность — только сделай это, пожалуйста. Зачем — рассказать не могу. Но фотография очень важна для меня. Когда-нибудь — очень нескоро — может быть, расскажу.
Прилагаю также и чек. На все необходимые расходы. О деньгах можешь не беспокоиться. Здесь мне приходится ломать голову, на что их потратить; и к тому же это — единственное, чем я могу тебе посодействовать.
Да, лишний раз: пиво-то за меня распить не забудьте…
Квитанция о переадресовке оказалась наклеена прямо на штемпель; чтобы вскрыть конверт, мне пришлось отодрать ее — и дату отправки разобрать было уже невозможно. Кроме письма, в конверте я обнаружил банковский чек на сто тысяч иен (*10), листок бумаги с женским именем, адресом