Глава 13. Внутренний Роим
Прощание хоть и прошло очень сердечно, но душа бывшей Яги болела от расставания со своей прошлой жизнью. И на самом деле, она понятия не имела, что ей делать дальше. Она несколько раз пыталась уйти в город, но выйти из леса ей так и не удалось. Будто какая-то сила водила ее кругами, как по заколдованному лабиринту. Но также не покидало ощущение, что она здесь чужая, словно когда-то любимые окрестности выдавливали ее из своих границ. И хоть перед внутренним взором Явины разворачивались новые изобильные широты, но как в них вписаться – она не понимала.
Запах этого будоражащего-нового вгрызался в нос и пьянил, но глаза неизменно утыкались в старые пейзажи. Решив игнорировать свое зрение, она по-волчьи навострила уши и нюх, и двинулась навстречу своей судьбе, ориентируясь на слух и запах, которые снова уводили Явину в лес, вопреки ее изначальному желанию уйти в город.
Аккуратно ступая, она шагала в дремучую неизвестность, бросая короткие взгляды на меняющуюся местность, которая будто нарочито прикрыв свой приветливый сердечный центр – становилась все мрачнее и мрачнее, все более равнодушной к Явине.
Иссохшие кустарники и ветви деревьев, словно розги – стегали ее по лицу, рукам, и до крови ранили ноги. Но, как не парадоксально, чем темнее и непроходимей становился лес, тем легче и светлее становилось на душе.
И когда Явина внезапно остановилась, то сразу узнала место, куда ее привели инстинкты. Не больше и не меньше – прямо в сердцевину ее излюбленной и незабвенной Чащи! Чувство «дома» невозможно перепутать ни с чем – ни с сахарными мечтами о счастливом будущем, ни со смелыми, медовыми грезами изменить свою изначальную природу.
Чаща, была ее доброй крестной матерью, ее волшебной колыбелью, и лучшего места, чтобы понять себя, не было на всем земном шаре! Еще совсем недавно, от грусти и чрезмерной взволнованности она рассеянно пропускала быстрые и точные удары окружающей ее действительности. Но сейчас, скрестив ноги в полу-лотосе, она стала спокойной, словно огромная вековая сосна, под которой она уселась. А когда пауки принялись самозабвенно вить вокруг нее свою бледную паутинку, которая полупрозрачным, ажурным платком укрыла ее от посторонних глаз, Явина прямо в центре собственного сердца начала чувствовать свою судьбу.
Сидя под сосной бесчисленное количество дней, скрытой от всего мира завесой из паутины, которая следуя за мыслями Явины, сплеталась в пространстве причудливыми, величественными формами. Паутина росла белокаменным городом, что некогда раскинулся на семи холмах. Поглощая лесное пространство, вырастал из собственных руин – величественный и могучий город Роим!
С каменного полотна под ногами, взмывали ввысь монументальные соборы с высокими куполами и огромными сводами, охраняемые гигантскими изваяниями атлантов. Лестницы, обрамленные изысканными балюстрадами, витиевато уходили кверху прямо в башни, словно в само небо! А готические ступенеобразные шпили, в своем великолепии устремившись вверх, соперничали своей ослепительной позолотой с полуденным солнцем!
По утрам, умытый дождем город наслаждался благостной тишиной, любуясь красотой Сикстинской капеллы, расписанной причудливыми фресками. Днем, восторгался венцом архитектурной мысли – Пантеоном – Храмом всех Богов, украшенным их же изваяниями. А к закату, бродя усталыми улицами, исполненный покаяния город, обращался мыслями и взором, словно к небесной твердыне – к непоколебимо стоящему Храму Сатурна. Он искал в нем прибежище и защиту для той части своей души, которая подарила ему такую хрупкую, свитую паучьими лапками, вторую жизнь – для той его части, которая звалась Явиной.
И выходя на средину Колизея ровно в полночь, Сатурн отзывался и неизменно отвечал Роиму, – полным его разрушением! А утром, как ни в чем небывало, сердце великого города вновь вырастало из собственных каменных развалин и торжественно билось в самом его центре, – разнося по венам и артериям улиц жизнь, совершенно не помня, что точно также, оно билось и ночью, только под землей.
После полуночи, его гулкий стук вначале наполнял подвалы и винные погреба Роима, проникая всё глубже, в подземную, невидимую для людских глаз, его часть. Где-то на этой черте, заканчивались благословляющие жесты небесных богов и начинались благословения богов подземных. Они, сдвигая тектонические плиты, вместе с биением сердца, впускали жизнь в темные чертоги, охраняемые гномами и их ручными рогатыми драконами, чья чешуя состояла из невиданных по крепости и долговечности сплавов.
Тоннели вели вглубь колючих хтонических тайн, рождающихся в бушующей и обжигающей огненной лаве, под завывания летучих инфернальных существ, лишенных зрения. Они смоляной стаей носились в кромешной темноте подземелий, следуя нелогичным траекториям полета, ведомые внутренним магнитным компасом.
И в один из дней, вобрав всю мудрость этого поднебесного и морочно-подземного паутинного междумирья, Явине пришло время покинуть его, – ступая по узким тропам сотканых из древних папирусов. Свитки, покрытые таинственными письменами, вздымались от порывов ветра, и шурша – бросались ей в лицо, сползали на грудь, а после, повинуясь закону гравитации – послушно падали к ее ногам. Загадочные слова и знаки на них от этой круговерти, прокручивались и поблескивали всеми своими чернильными гранями. И когда они ниспадали наземь, то возникала иллюзия – будто это не она самостоятельно перемещается, – а ее несут на себе, переставляя ее ногами, крохотные спины тысячи букв неизвестного ей языка.
Этот движущийся поток высвечивал внутренним сиянием проход между мирами, заполняя пространство впереди себя предрассветной дымкой, в которой толкаемая вперед вечным двигателем созидания и разрушения, котилась, похожая на колесо – некая новая сущность Явины, поблескивая по сферическим краям узорными сплетениями самоцветов. И кроме Явины, лишь очень древний и искушенный взгляд, которому неоткуда было взяться в здешних краях, мог бы пробраться сквозь сверкающую иллюзию и рассмотреть среди блеска драгоценных камней, несколько кнопок, активирующих эту странную конструкцию.
Узнавание Явиной нечто такого, что принадлежало ей и только ей – было стопроцентным! Выйдя на божий свет из-под марева Роима, она без колебаний подошла к искрящемуся механизму и безошибочно коснулась безымянным пальцем левой руки, одной из его кнопок. С диким ревом в упорядоченном вихревом потоке, конструкция развернулась в пространстве чем-то таким, от чего ее глаза на секунды лишились зрения. Немного помедлив, словно перед прыжком, конструкция резко рванула с места и начала свое проникновение в нее через обе руки, отчетливо проявляясь и обнаруживая себя на двух верхних фалангах ее пальцев – хоть и расплавленным, но прохладным металлом серебристого цвета. На мгновенье, задержавшись и зафиксировавшись на безымянном пальце – несуразным, громоздким кольцом, оно полностью впиталось в ее тело, и подчинившись воле Явины, стало с ней единым целым!
На какое-то мгновенье ее руки стали на ощупь как горные кристаллы, но чувство почти сразу прошло. Она коснулась ими своего живота и кристаллическое ощущение в руках возникло вновь. То, что проникло в нее, направило их в область чуть ниже пупка и вдавило пальцы-кристаллы внутрь ее тела. И щелкнул включатель, и начала меняться и расти физическая форма Явины! Сознание не поспевало за физической трансформацией, да и вестибулярный аппарат подвис в пространстве, вызывая тошноту.
«Ох, не быть мне космонавтом! Не бороздить мне космические просторы!» – от головокружения и сдавившего ее страха, делано причитая, успокаивала себя Явина. Она еще не подозревала, какой ужас ждет ее несколькими минутами позже, когда выросши до небывалых размеров, она ощутит огромные отростки непонятно чего, исходящие из ее спины. И когда этот момент настал – зажмурив глаза, она боялась даже заглядывать за спину!
«Неет, только не паучиха! Неужели я стала уродливой паучихой?!» – в ужасе подумала она и не успев опомниться, вошла в полнейшую панику, ощущая, что теперь у нее вместо одной головы – целых три!
«Неужели я стала трехголовой паучихой? Что я теперь за уродка такая?! Чем я всё это заслужила!??» – в слезах, голосила Явина.
И одна лишь окружавшая ее древняя Чаща, с шоком и трепетом наблюдавшая за происходящим, понимала масштаб и суть события. Хором затрещали деревьями, затрясли листьями, завыли по-звериному, словно они и не лес вовсе, а огромный деревянный шаман-древень! И отозвалось на их камлание небо, и пролился дождь! Выгнулись ветви, выпрямились листья – на которых расплылись зеркалом дождевые капли, удерживая перед Явиной ее отражение.
Чаща, в своем чистосердечном и незамутненном порыве помочь, не понимала, почему кажущееся ей чудо и благо, как таковые, Явиной не воспринимаются. Потому что, заглянув в лесное зеркало и увидев, чем на самом деле является, она перепугалась еще больше, и с грохотом рухнула наземь! Чаща, ощутив свою беспомощность, философски развела деревянными ветвями и подняв руку Явины, в стремлении облегчить участь, ткнула ее пальцы ей же в живот и выключила кнопку превращения!
После того как она уменьшилась в размере и приняла свой обычный облик, заодно пройдя все психологические стадии, от отрицания до принятия случившегося, – Явине не оставалось ничего другого, как изучить свои новые возможности. Но инструкция к ее сверхспособностям подгружаться не спешила, и пришлось десятки раз совершать интуитивные действия, чтобы хоть физически овладеть внушительных размеров конструкцией. Вся эта громадина непонятного предназначения, одновременно и тяготила, и вызывала непреодолимый интерес. Было ясно одно, что от этой новой формы ей уже вовек не избавиться, так как она слилась с ее телом намертво!
И однажды, в самый обычный и ничем не примечательный день, в глазах Явины замелькали непонятные знаки и символы. Они спускались откуда-то сверху, прямиком в макушку головы и оттуда, просачиваясь в тело, – оседали в нем, собираясь в активационные коды. Когда подгрузился переводчик, Явина уткнулась взглядом в текстовый файл перед глазами, который содержал в себе «Руководство по эксплуатации уплотненными голограммами». Знакомство с новым знанием начиналось не больше и не меньше, как – Добро пожаловать в команду Богов!
«С повышением меня!» – комично скривив лицо, поздравила себя ошарашенная Явина и уткнувшись в цифровое пространство перед собой, принялась изучать кучу текста со схемами и графиками.
Долго ли, коротко ли, но время шло. И в один прекрасный день, она вскочила с места и включив активирующую кнопку, принялась испытывать новые сидхи! Попробовав и то, и это, ей безумно захотелось рассказать и даже похвастаться своими сверхспособностями перед старым друзьями!
Явина вприпрыжку помчалась к месту, где когда-то жила. Она была почти на месте и уже была готова громко позвать свою гопкомпанию, но доносившиеся со двора всхлипывания и причитания, резко приостановили ее прыть. С любопытством и долей тревоги, она тихонько подобралась к остаткам частокола и с удивлением уставилась на жителей леса и людей из города, которые со скорбью на лицах толпились у криво сколоченного креста, на котором было нацарапано «Баба-Яга».
«Что за дела тут происходят… Поминки, что ли, мои тут справляют??» – подумала Явина, догадавшись, что Избушка со Ступой и Метлой ушли восвояси, и судя по всему – довольно далеко.
Еще немного понаблюдав за тем, как абсолютно незнакомые ей персонажи, рыдая и заламывая руки выкрикивали: «Ой, да на кого же ты нас Бабуся-Ягуся покинула!» – Явина в очередной раз искренне удивилась, как же неисповедимы, а под час, и чудны дела Великой Чащи. После чего, взяла цифровой след действий с мыслями своих ближайших соратников, и двинулась по тропе вглубь леса на их поиски!